Промежуточный финиш и диспозиция на следующий год.

Заканчивается год, полагается подводить итоги. Но подводить пока нечего - итоги отсрочены и перенесены, как минимум, на несколько месяцев. Вспоминаю, что в первой из написанных в этом году заметок, посвященной объявлению "работы над поправками к Конституции", я процитировал известную фразу последнего из династии генсеков "процесс пошел", пребывая в уверенности, что процесс развала системы резко ускорится и уже к осени-зиме станет лавинообразным. Но вмешалось непредвиденное обстоятельство.    

Пандемия, вопреки общему мнению, оказалась для правящей верхушки не черным лебедем, а манной небесной. Она позволила канализировать и переадресовать скопившееся внутреннее напряжение и без сопротивления оформить так называемые "поправки к Конституции". Она и сейчас позволяет сосредоточиться на внутренних разборках, не отвлекаясь на холопов, назревавшие бунты которых счастливо купированы всякими самоизоляциями и поиском пропитания. А комментировать доносящиеся из-под ковра визги и вылетающие время от времени тушки смысла нет. Совершенно незачем гадать, что означает то или иное телодвижение и какой скрытый смысл имеет тот или иной визг. Система разваливается, и каждый шустрит, как может. Это касается и верхушки и более низких слоев. Как я не раз говорил, основное не "обнуление", а новый Госсовет и переформатирование структуры связей в проржавевшей конструкции (так называемый "трансфер власти"). То есть, попытка сохранить и передать по наследству власть и активы, соблюдая первоочередные интересы основных бенефициаров системы. И вокруг этого сейчас разворачивается наиболее острая борьба. Параллельно все будут продолжать пожирать друг друга, пока система окончательно не рухнет, похоронив под обломками их самих и не только их.

Речь идет не о "борьбе кланов" ("башен" и т.д.) в традиционном понимании, а о борьбе двух тенденций мутации системы. Причем, состав противостоящих группировок может меняться в зависимости от обстоятельств, поскольку там каждый действует только в своих интересах. Два изначально имевшихся у постсоветской охлократии вектора - "Перестройка" и "военное положение" - сейчас уже не могут сосуществовать, пришло время выбора траектории, исключающей один из векторов и реализующей другой. "Перестройка" с отстранением наиболее одиозных и олицетворяющих режим фигур как на федеральном, так и на региональном уровне (и соответствующим переделом активов), имеет больше шансов на реализацию. У нее, кроме прочего, есть такой серьезный ресурс как способность привлечь всех более-менее нормальных представителей вида "человек разумный", еще сохраняющегося и кое-как выживающего на территории страны. Но вряд ли она возможна как разовый скачок (наподобие 91-го года), скорее, как ступенчатый процесс, что может на несколько лет оттянуть окончательный крах паразитической системы. "Военное положение" гораздо менее вероятно, зато оно обернется быстрым коллапсом системы и, пусть и с некоторым количеством жертв среди людей, уже в ближайшее время приведет к уничтожению паразитов.

Если посмотреть на почти ежедневно проявляющиеся симптомы, то можно сделать два несомненных вывода. Во-первых, противостояние принимает нешуточный характер. Причем, сторонники военного положения начинают проигрывать, что особенно наглядно демонстрируется даже не уровнем разоблачений, достигнутым международными расследователями отравления Навального, и не участившимися публикациями российских журналистских расследований в отношении "первого лица" и его ближайшего окружения, а тупым всплеском активности "взбесившегося принтера", печатающего устрашающие и бессмысленные законы, почти каждый из которых способен вызвать эффект, противоположный ожидаемому. Во-вторых, номинальный глава системы уже настолько явно исключен из игры, что даже особи, соблюдающие кремлевский этикет, хотя и продолжают упоминать "национального лидера" применительно ко всем случаям, делают это, скорее, по инерции, исполняя ритуал, но потихоньку сами начинают воспринимать его просто как олицетворение режима. Таким образом, кремлевский смотрящий теперь имеет лишь одну перспективу - вскоре стать козлом отпущения. Тем более, что и противники и верноподданные в один голос настойчиво приписывают формальному главе режима абсолютную власть. С верноподданными все понятно, что же касается противников режима, то выбор тактики, возможно, правилен при апелляции к массовой аудитории. С одной стороны, они справедливо говорят о развале системы управления и деградации государственных структур, с другой - утверждают, что Кремль все контролирует, нижестоящие звенья выполняют его приказы, а вся внутренняя и внешняя политика определяется исключительно амбициями и комплексами автократора. Массовое сознание не видит здесь противоречия, и вместо вычитания складывает.

Почему проводимый курс на законодательное оформление террористического полицейского режима в действительности означает назревающее поражение его вдохновителей, можно объяснить несколькими факторами, на усиление которых работает "взбесившийся принтер". Чем сильнее нагнетается атмосфера террора и репрессий, тем сильнее противодействие тех, кто боится быть сожранным и кто изначально предпочел бы "Перестройку" и нормализацию отношений с Западом. А среди них есть достаточно влиятельные и богатые товарищи, имеющие связи в самых серьезных государственных структурах. Разумеется, единства среди них нет, каждый действует в рамках своего анализа рисков, но есть взаимопонимание и отсутствие предпосылок для непримиримой конкуренции. Вектор "Перестройки" готовы реализовать те, кто менее явно замазан в системе и потому имеет такой сильный козырь как сохранение приемлемой репутации в глазах западного истеблишмента. А поскольку российская псевдоэкономика существует и приносит доходы ее субъектам лишь за счет экономических связей с развитыми странами, то позиции тех, с кем западный истеблишмент готов разговаривать и вести дела, достаточно прочны.

Зато даже среди штампующих законы никто не может обеспечить собственную безопасность иначе, чем участием в каких-то неформальных связях с кем-то из более сильных и влиятельных, и каждый должен чувствовать ненадежность такого обеспечения. И с каждым новым репрессивным законом это чувство не может не усиливаться. Тем более, что авторы законов все на виду, и потому в большинстве своем неизбежно рассматриваются вышестоящими в качестве такого же расходного материала, как исполнители из нижних и средних слоев репрессивных структур.

А среди наиболее одиозных - и видящих единственный способ сохранения своего положения в том, чтобы "тащить и не пущать" - нет особей, сохранивших человеческие качества, и потому отсутствие непримиримых противоречий невозможно по определению. Группировка "сторонников военного положения" - не единый мафиозный клан, а сплетение нескольких группировок, каждая из которых связана своей кормовой базой и не прочь расширить ее за счет сегодняшних союзников. А что в итоге должна выделиться и подмять остальных какая-то одна из группировок, всем понятно. И никто не хочет и не может позволить себе оказаться подмятым, поскольку это неизбежно означает быть сожранным. Непримиримые противоречия пока сглаживаются совпадением интересов, но с каждым шагом будут обостряться вплоть до отпадения части составляющих этот вектор особей и их осторожного дрейфа в сторону "сторонников Перестройки".

В нижних и средних слоях репрессивных структур возможности продвижения к кормушкам крайне ограничены. Хотя им отдается на откуп население, с населения много не возьмешь. А мелкий и средний бизнес и без того ими доится, но возможностей доить все меньше и меньше, что начинает сказываться на лояльности системе. В некотором смысле, повторяется ситуация 80-х, когда члены нынешней "российской элиты", в молодости ринувшиеся делать карьеру в комсомоле и КГБ, быстро обнаружили, что им до конца жизни придется оставаться лакеями при старших товарищах, не торопящихся освободить им место. При всем различии ситуации, в основе будут лежать аналогичные мотивы. Тогда часть "товарищей из органов", крышевавшая нелегальный советский бизнес, а затем - легальных кооператоров, сразу оценила перспективы и не проявила рвения в защите вскормившей их КПСС. Сейчас, когда доведенный до разорения малый и средний бизнес, которому скоро уже будет нечего терять, превращается из дойной коровы в горючий материал, крышевальщикам и решальщикам из "органов" тоже не будет смысла проявлять рвение и подставляться, защищая далекие кормушки больших начальников. Более того, как и для их предшественников в 80-е, новая Перестройка с неизбежным отстранением верхушки репрессивных органов дает шанс быстрого карьерного роста. Соответственно, только наиболее примитивные особи из среднего и нижнего звена репрессивных структур могут проявить поначалу какое-то рвение, те же, кто посообразительней, постараются быть как можно более пассивными и при определенных условиях будут готовы негласно оказывать услуги противникам режима.

Наконец, третья сила - сторонники демонтажа системы. Сейчас становятся заметны и их радикализация и их проявляющееся взаимное притяжение. Причем, обстоятельства подталкивают наименее замазанных влиятельных особей из верхних слоев системы (главным образом, из "бизнес-элиты") к негласному поиску точек соприкосновения с открытыми противниками режима. Такие точки соприкосновения есть уже потому, что сторонники демонтажа на самом деле являются - независимо от их субъективных намерений - лишь сторонниками более радикальной версии Перестройки, поскольку смутно представляют себе, что и каким образом следует демонтировать. Но на первом этапе как раз расплывчатость представлений и отсутствие несомненных критериев дают шанс сплотиться всем сторонникам демонтажа (от называющих себя правыми либералами до называющих себя левыми социалистами) и установить контакт со "сторонниками Перестройки". Противостоят же им сейчас пусть и имеющие властный ресурс, но не доверяющие друг другу и конкурирующие за этот ресурс группировки сторонников открытого полицейского режима. Причем, значительная часть "элиты" будет стараться не светиться, но негласно поддерживать оппозицию, используя имеющиеся связи в системе.    

Такова сейчас диспозиция, и примерно так все будет происходить в наступающем году. Пожалуй, в сегодняшней заметке я отчасти повторяюсь, поскольку на протяжении этого года уже не раз, пусть в других выражениях или в другом контексте, обрисовывал тот же самый расклад факторов. Что касается траектории, то к сожалению, ситуация будет развиваться стихийно, поскольку для кристаллизации силы, способной организованно и успешно противостоять "власти", необходима общая платформа, - то, что принято обозначать словом "идеология".

Проблема, наверное, в том, что не только власть, но и противники режима готовятся к прошлой революции. И ни те ни другие не понимают, как и почему она произошла, а следовательно, абсолютизируют ее внешние признаки и выбирают тактику исходя из них, ориентируясь на "массы". Первые их боятся и стараются нейтрализовать, вторые пробуют их "разбудить" (согласно известной формуле "вождя мирового пролетариата"). Но об этом - "идеологии" и "массах" - я попробую написать в следующей заметке.