(краткий очерк новейшей истории и ее вероятного продолжения)
Каждый раз, когда я по каким-либо причинам решаю отлучиться
из блога на пару недель, перерыв затягивается на месяцы. Однажды я уже
объяснял, почему. Жанр блога не рассчитан на серьезное осмысление, он
предполагает только поверхностное комментирование злободневных новостей. Конечно,
любой комментарий исходит из общего понимания происходящего и содержит в
неявном виде эти исходные предпосылки. Но именно что в неявном, поскольку сформулировать
их здесь можно лишь очень приблизительно. И учитывая, что я уже не раз делал
это в предыдущих заметках, только и остается повторять одно и то же.
Да и все эти новости, ежедневно мелькающие перед глазами, по
сути, новостями не являются. Они лишь оформляют в конкретные произошедшие факты
давно ожидавшиеся и предсказывавшиеся события. Так что и комментировать там
нечего..
Ну, штампует сборище депутатов свои нагловато-туповатые (а попросту
- бессмысленные) законы. Неужели кто-нибудь из тех, кто сейчас возмущается
очередными «репрессивными законами», всерьез ожидал чего-то иного? Я вот не
ожидал и не раз уже писал о том, какие
меры будут приниматься альфа-самцом и его стаей. И возмущаться повода не вижу, хотя,
разумеется, очень даже хочется иногда употребить разные непечатные слова. Но
это не означает «возмущаться», это означает «называть вещи своими именами».
Я понимаю, что поведение паразитических особей вызывает у человека
сильную эмоциональную реакцию. Но ведь никто из людей и не ожидал от них
человеческого поведения, а эмоции, вообще-то, необходимо контролировать. Возмущаться,
что альфа-самец и его стая не ведут себя, как люди, как минимум, непродуктивно,
поскольку «возмущение», вызываемое тем или иным «резонансным случаем», в
действительности имеет тенденцию дезориентировать - оно неадекватно его реальному
значению. Дело не в том, что масштаб
рядового события автоматически преувеличивается, а в том, что это в целом лишает
верного масштаба. Не то чтобы деревья загораживали лес, но за деревьями не
видно ничего, кроме леса.
И в данном случае меня интересует не то, кто вышел на какой
митинг, на кого из неугодных завели уголовное дело, какую пешку куда
переставили или какой проштамповали закон, а общее развитие ситуации. Если,
конечно, такое словосочетание применимо к ситуации патовой.
Патовая она совсем не в том смысле, что «низы не хотят, а
верхи не могут». Чтобы пояснить, давайте вспомним предысторию. Она начинается
не в 2000-м году, когда нынешнего альфа-самца назначили в Кремль, и даже не в
августе 91-го, когда формально пришла к власти нынешняя свора в ее нынешнем
виде. Как минимум, она начинается в 17-м году прошлого века, который, впрочем, был
естественным образом предопределен предыдущей историей – в странах, где
относительно благополучно, «революции» и
«гражданские войны» обычно не происходят (особенно такие, как наша)..
Но все же, для краткости начнем с него. Или, точнее, с того,
что произошло потом. А потом – хотя и не в соответствии с намерениями многих из
тех, кто за нее боролся - установилась система, доведшая до крайности
подавление биологического вида «человек» его отбросами (т.е. теми предельно
отклоняющимися вариациями видового генотипа, которые у других биологических
видов либо отбраковываются в младенчестве, либо – при относительно меньшем
отклонении от стандартов видового строения и поведения – подавляются впоследствии).
Неважно, как мы будем их здесь называть и неважно, как их правильно следует
называть с научной точки зрения. Неважно и то, почему, в отличие от всех других
видов, у нас возможно такое, что эти особи – либо полностью либо частично (по некоторым
основным параметрам) не принадлежащие к виду «человек» - могут подавлять
материнский вид, отклонениями от которого они являются. (Вкратце это допустимо
объяснить тем фактом, что ценные видовые «признаки», необходимые для выживания
нашего вида – творческая одаренность как в активной так и в пассивной ее форме –
не распознаются так же несомненно и наглядно, как ценные «признаки» – «сила»,
«ловкость» и т.д., - необходимые для выживания остальных видов, существующих по
стабильным, «присваивающим», алгоритмам взаимодействия
со средой, а поведение - «поступки», «манеры» - гораздо
менее наглядно и однозначно связано с базовыми моральными нормами, чем жесткая
система поведения – «повадки», «ритуалы» -
остальных животных).
Важны здесь не строгие научные объяснения (все равно в таком
объеме невозможные), а сам факт, который мы знаем на практике как такое
состояние общества, когда в нем доминируют и имеют наилучшие шансы на продвижение
«всякие мерзавцы».
На первом этапе, когда было необходимо полностью подавить
биологический вид «человек» на всей территории страны и создать хорошо
структурированную систему власти (подавляющую излишнюю агрессию внутри самих
этих отбросов, без чего их взаимная агрессия разорвала бы систему изнутри), было
необходимо выделение наиболее агрессивного из них в качестве «вождя»,
способного жестко контролировать иерархию, руководить уничтожением
биологического вида «человек» и подавлять в зародыше опасную для иерархии
внутреннюю неконтролируемую агрессию.
Но в течение этого периода произошло естественное замещение
в иерархии особей высоко агрессивных (и потому представлявших опасность для
системы и ее вождя) особями трусливыми и способными лишь на разрешенные
«вождем» проявления агрессии (особями «обезличенными», если использовать
человеческую терминологию, применительно к ситуации весьма условную, поскольку
отбросы «личности» в человеческом понимании слова не имеют, и понятие
«личность» применительно к ним может означать лишь нестандартно высокую
агрессивность – т.е. выделяющуюся даже на их общем фоне «подлость», «мерзость»
и т.д.).
Придя к власти после смерти вождя, эти трусливые и
относительно менее агрессивные особи несколько модифицировали систему под
присущие им качества, наиболее заметным из которых является высокая степень нацеленности
на материальные блага. Многие из
читающих меня сейчас застали это время, которое уместно назвать «быдлократией»
и предельным выражением которой был так называемый «брежневский застой».
Критерии и способы продвижения в системе изменились, поскольку характерные для
предыдущей стадии формы проявления агрессии (например, доносы, обвинения и
т.д.) перестали быть необходимыми и были в качестве повседневного способа существования
исключены, как угрожающие самой системе. Чтобы опять же не рассуждать строго, а
воспользоваться наглядным описанием, приведу аналогию с одним африканским
обычаем, показавшуюся мне и достаточно узнаваемой, почему я однажды и привел ее
в одной из старых статей (откуда сейчас и заимствую).
У некоторых племен Восточной Африки издавна распространен
обычай фелляции (производное от фаллос, так стыдливо обозначают в специальной
литературе процесс держания данного предмета во рту). По их словам, делается
это исключительно для передачи младшим мужской силы и доблести от старших, т.е.
феллируешь, заглатываешь мужскую силу и доблесть, проникаешься патриотическими
традициями
племени и т.д. Поэтому фелляция осуществляется у них по
принципу от старшего (или более заслуженного) к младшему (или менее
заслуженному). Маленькие мальчики обязаны феллировать у всех, подростки - у
всех, кроме младших мальчиков, юноши - у всех, кроме подростков и мальчиков.
Молодые воины имеют право требовать фелляции от мальчиков, подростков и юношей,
а сами обязаны феллировать у более старших и заслуженных воинов и у племенной
верхушки. Взрослые воины феллируют только у самых заслуженных воинов и прочей
племенной верхушки. Как только кто-нибудь
входит в племенную верхушку, т.е. в число заслуженных
воинов, членов совета племени, старейшин и т.д., он больше не имеет обязанности
феллировать (кроме как у вождя, которым становился накопивший максимум «мужской
силы» абориген), но все племя обязано феллировать у него, так же как и у других
членов племенной верхушки. Все они называют себя "братьями по
племени" или "товарищами по племени". Однако, с приходом белых
колонизаторов, племенная верхушка стала называть себя "господами
племени" (так с неодобрением переводил это словосочетание прогрессивный
этнограф, усматривавший в данном факте разлагающее влияние колониализма). Как
бы то ни было, белые немало изумлялись, наблюдая эти нравы. Вот сидит,
например, вождь, ведет
переговоры с белыми, а потом вдруг достанет фаллос, махнет
рукой, и все окружающие бросаются наперебой у него феллировать. Белые
смущаются, переглядываются и пожимают плечами - ну что тут поделаешь, если в
Восточной Африке так принято.
Сами африканцы, разумеется, не смущались. Да и чего тут
смущаться, если успешное осуществление данного процесса позволяло надеяться на
приближение к более калорийным благам, чем заглатываемая «мужская сила». Правда,
во времена, когда нынешние вожди племени были в комсомольском возрасте, достижимым
для них пределом калорийности даже при самом большом усердии был продуктовый
паек к празднику или талон на покупку импортного телевизора.
Но естественным следствием власти относительно менее агрессивных
особей стало накопление высокого агрессивного потенциала на нижних этажах
иерархии – очень многие, ринувшиеся пробиваться в системе, быстро обнаружили,
что им так и придется феллировать без особых надежд на продвижение. А некоторой
компенсацией были для них связи с формально имевшими низкий социальный статус
«работниками торгово-распределительной системы».
Вот эти слои и стали «движущей силой перестройки»,
объединившись с некоторой частью тех особей, которые уже феллировали
непосредственно у своих вождей, и с некоторыми младшими вождями, увидевшими
способ занять место старших . Безусловно, если бы не изменение конъюнктуры на
рынках энергоносителей (отчасти, как закономерная реакция на спровоцированный взлет цен в 70-х, отчасти,
как следствие увязания в афганской войне), то нынешним господам племени пришлось
бы еще какое-то время с энтузиазмом повышать свою мужскую силу и доблесть. Но
изменение конъюнктуры ускорило процесс развала системы и открыло дорогу наверх
упомянутым особям.
В этой ситуации было два возможных пути мутации – сохранение
централизованной системы с распределением «по чину» и ее распад с перераспределением
кормушек по выработавшемуся принципу «каждый пользуется теми возможностями,
которые имеет». Поскольку первый вариант был неосуществим из-за отсутствия
ресурсов, относительной малочисленности сторонников и отсутствия подчиняющейся
непосредственно верхушке наемной армии, то реализовался второй. Вчерашние
послушные фелляторы превратились в «господ», причем степень продвижения к
власти и благам каждого из них была
плюс-минус скоррелирована со степенью его непринадлежности к биологическому
виду «человек разумный».
Скинув балласт, паразитические особи смогли реализовать максимально экономичный
вариант взаимодействия с технологически развитыми странами. Централизованная
система вынуждена была тратить доходы от экспорта сырья на попытки копировать
западные технологии и самостоятельно производить хотя бы минимально необходимую номенклатуру
продукции (в военном секторе – с сопоставимым качеством при абсолютно
несопоставимых затратах, в гражданском – с несопоставимым качеством при относительно
меньшем превышении затрат). Она должна была тратить значительную часть
поступлений на нагнетание международной напряженности, как условия нагнетания
сырьевых цен. Плюс к тому, эта система
была вынуждена обеспечить хоть какой-то прожиточный минимум всему населению. Избавившись от централизованной системы и,
соответственно, от ее обязанностей и обязательств, можно было бы тратить все поступления
от экспорта непосредственно на покупку дешевых и более качественных западных
товаров, и не тратить их на абсолютно неэффективное собственное производство
(сэкономив, к тому же, дополнительное сырье для экспорта).
Но и этот вариант имел очень маленький запас прочности, хотя
ресурсы – особенно, если учесть вымирание или просто полуголодное существование
массы населения – были весьма велики. Централизованная система распределяет в
соответствии с иерархическим положением и пресекает попытки распределения в
обход нее, что ограничивает скорость таяния ресурсов. И, конечно, она планово
насаждала по всему миру – и особенно в сырьевых регионах - различных «борцов с
империализмом» и провоцировала конфликты, поддерживая высокий уровень сырьевых
цен. Развал централизованной системы автоматически означал всплеск взаимной агрессии
внутри системы, повальное разворовывание имеющихся ресурсов и, самое главное,
неизбежный отказ от поддержки всяких «борцов» с соответствующей невозможностью
влиять на сырьевые цены. Результат был легко предсказуем – моментальное
истощение ресурсов на фоне дальнейшего снижения сырьевых цен.
Соответственно, единственный путь сохранения паразитической системы
состоял в ее централизации на новой основе. Если нет возможности централизованно
распределять доходы от общей кормушки в
соответствии с иерархическим положением, значит, надо чтобы возможности иметь
индивидуальные кормушки (и их размер) были жестко привязаны к иерархическому
положению, а это положение централизованно
контролировалось сверху. И, конечно, если невозможно поддерживать
сырьевые цены, проводя масштабную политику нагнетания напряженности, надо поддержать
их скрытно с помощью точечных провокаций.
Поставленный в Кремль для решения этих задач, альфа-самец сумел
их решить сверх ожиданий, организовав через бывшую агентуру «штази» теракт
11-го сентября, вызвавший невероятный рост цен на энергоносители, поставивший
туркменский газ под контроль кремлевских особей и лишивший Великого Туркменбаши
всех шансов не только на независимый экспорт газа, но, главное, на разработку
крупнейшего (и самого удобного) на Каспии нефтяного месторождения (пришлось
приостановить контракты с начавшими работы американскими фирмами, пришлось
прервать прокладку строившегося под гарантии талибов и Бен Ладена трубопровода
ТАПИ, ну а Госдепу, соответственно, пришлось отказаться от запланированного на
осень официального признания правительства талибов и устанавливать «дружеские контакты»
с Кремлем, заручаясь поддержкой для вторжения в Афганистан).
Шальные нефтегазодоллары, крошки которых жадно хватал так
называемый «народ», помогли на десятилетие стабилизировать ситуацию, построив
привязку индивидуальных кормушек к
централизованно контролируемому положению особей на иерархической лестнице –
так называемую «вертикаль власти». Конечно, строить – в точном значении этого
слова - ничего не пришлось. С самого начала предпринимались все необходимые меры
для того, чтобы формально провозглашенные права и свободы (включая право
«частной собственности») могли использоваться только для паразитирования, но
никак не для созидания. Надо было лишь
консолидировать и собрать в единую
структуру все конкурирующие чиновничье-ментовско-кэгэбистско-бандитские бизнес-группировки.
Возможно, если бы не огромный приток долларов, сделать это было бы очень
трудно, но захват контроля над главной кормушкой и каналами перераспределения
доходов, значительно облегчил задачу.
И помог сделать даже больше, чем изначально предполагалось,
осуществив самые сладкие мечты паразитических особей. Помог возродить привычную
им восточноафриканскую систему времен советской быдлократии (см. выше). И даже
сделать ее почти такой же безопасной (при несопоставимо более высокой
калорийности).
И при этом вырастить целый слой новых мелких фелляторов, наподобие
тех, кем они сами были в начале своих карьер. Пока этот слой не может
представлять для «господ племени» какой-либо угрозы (как сами они не могли
представлять угрозы для прежних вождей, и даже не смели подумать о чем-либо
таком до возникновения четко обозначившейся развилки). Другое дело, что
неизбежное сокращение доходов и доходных мест эту развилку приближает.
Сейчас, на фоне пассивного раздражения и недовольства «властью»
значительной части населения, можно выделить еще две силы внутри самой
иерархии, подстегивающие протестное движение в своих интересах. Во-первых,
некоторая часть надеялась и продолжает надеяться, что оттеснение альфа-самца ,
автоматически означающее оттеснение его и его ближнего круга от наиболее сытных
кормушек, откроет дорогу к этим кормушкам. Во-вторых, более существенная часть
просто боится, что альфа-самец доведет ситуацию до взрыва, когда непоздоровится
им всем. В чистом виде выделить обе категории сложно, в той или иной пропорции
оба мотива - надежда на продвижение и
страх перед возможными «революционными матросами» - переплетаются. А
результирующий вектор мы видим очень наглядно. Концентрация протестной
активности не на системе, а на ее альфа-самце, вплоть до призывов «пусть
забирают наворованное и убираются» вполне отвечает интересам особей,
представляющих две упомянутые силы внутри иерархии.
В некотором смысле ситуация
напоминает расклад сил конца 80-х . Но с двумя весьма существенными
поправками. Одна очевидна всем – вместо простоватого, готового к компромиссам и
чувствующего необходимость каких-то изменений генсека, в кремлевском бункере
сидит странный гибрид – нечто среднее между насмерть перепуганным скунсом и
гадюкой, которой наступили на хвост. И гибрид этот, прекрасно понимая, что
система готова его сдать, норовит всеми средствами удержаться у главной
кормушки страны. Скунс реагирует всем известным образом. Гадюка норовит
укусить. Вот это сочетание расплескиваемой вони и беспорядочных укусов мы
сейчас и наблюдаем.
Второе – и более
важное - отличие заключается в том, что не
только приближенная к альфа-самцу верхушка стаи, но сотни и сотни тысяч
паразитических особей по всей стране - сборище так называемых депутатов и
чиновников разных уровней, большие и маленькие начальнички из репрессивных
органов, так называемые бизнесмены – все привязаны к паразитической системе и
элементарно неконкурентоспособны вне ее условий. Соответственно, если номенклатуре
80-х было нечего терять кроме своих нищенских пайков (а в перспективе маячило
приобретение собственного куска общей кормушки), то нынешние товарищи-господа
прекрасно сознают, что могут лишиться всего.
И как бы ни были те или иные товарищи недовольны своим положением, как бы ни
завидовали они более жирным и удачливым, желать каких-либо серьезных перемен
они не могут по определению.
Отсюда, пожалуй, можно сделать вывод, что ситуация
напоминает даже не столько 80-е годы прошлого века, сколько 80-е годы
позапрошлого. С поправкой, разумеется, на определенный исторический опыт (что,
не столь важно) и на совершенно иной уровень технологий (что гораздо важнее).
И, конечно, с поправкой на состав населения.
Система, состоящая из паразитических особей, не
принадлежащих или ограниченно принадлежащих к виду «человек», всегда тяготеет к организации по образцу,
характерному для других видов (с выделением самца-доминанта и построением
иерархии рангов). Но, поскольку паразитические особи не составляют отдельный
биологический вид, а потому агрессивны не только по отношению к людям, но и по
отношению друг к другу, то и способ их организации копирует способ организации
стаи павианов или гиен лишь внешне. А по сути всегда основан на подавлении
нижестоящих особей вышестоящими. Верховный самец неизбежно подбирает себе
окружение по принципу «преданности», т.е. подбирает самцов-субдоминантов исходя
из их неспособности к самостоятельному, вне разрешенных сверху пределов,
проявлению агрессии. А в итоге – к какому-либо вообще проявлению
самостоятельности. Это естественно, поскольку в любом несанкционированном им
проявлении, верховный иерарх, экстраполируя свою высокую агрессивность на всех
окружающих, подозревает потенциальную агрессию против себя (если кто-то смеет проявить
независимость, значит, может посметь покуситься на место верховного иерарха).
В действительности, конечно, особи из более ли менее
приближенной части стаи – уже изначально отобранные по критерию «лояльности» - не
имеют ни способности ни стимула покуситься на верховного самца. Зато имеют
стимул выслужиться перед ним, получив за это дополнительный кусочек кормушки. Стремясь
угодить и имея основным приоритетом высочайшую милость, они не в состоянии даже
понимать последствия своих поступков, реакцию на них остального населения. Это
для них слишком сложная мыслительная операция. И я уверен, что если кому-то из
них вдруг понадобится, чтобы заслужить лакомое поощрение от верховного самца,
публично снять штаны, он сделает это без раздумий.
Верховный самец всегда оказывает избыточное давление на стаю
и через нее на всю ситуацию в стране. Поначалу это оправдано необходимостью консолидации
всех бесчисленных паразитических особей в пределах одной стаи, выработки в стае
четкой структуры и, конечно, подавлением на территории стаи биологического вида
«человек» (что заодно означает расчистку и расширение кормовой базы стаи). Но
после того, как эти цели достигнуты и выработаны правила пользования кормовой
территорией, наступает момент, когда
верховный иерарх, даже не понимая этого, начинает действовать во вред системе, снижая
ее приспособительные возможности. Очередное пришествие альфа-самца в Кремль неизбежно
означало наступление этой последней фазы.
Строго говоря, верховный самец выполнил свою функцию и более
не нужен системе – не только данный конкретный самец, но и любой альфа-самец
вообще, поскольку жесткая централизация (и соответствующая ей функция верховного
альфа-самца) себя изжила. Но верховный самец, с одной стороны, это осознает, с другой не видит себе места в
менее централизованной системе (тем более, что имеющаяся система неотделима от
его собственных представлений и амбиций, построена по их образу и подобию). И
вместе с тем, он справедливо подозревает, что децентрализация будет означать разрушение
того, что создано, поскольку вызовет всплеск взаимной агрессии паразитических
особей и их борьбу за перегруппировку сложившейся иерархии и продвижение в ней.
А соответственно – и жесткий передел кормушек. Поэтому альфа-самец не может
иметь иного варианта действий, как дальнейшее «закручивание гаек», не думая о
том, что в какой-то момент перетянутая резьба сорвется.
Находящаяся же под его контролем приближенная верхушка стаи
невольно становится усилителем воздействия на ситуацию в стране, чем-то вроде
механического гаечного ключа. С одной стороны, каждый стремится использовать
любой момент, чтобы обделать какие-то свои делишки (на что верховный самец
обязан закрывать глаза, понимая, что за преданность полагается поощрение) и, с
другой стороны, естественно, стремится наилучшим образом угодить верховному
самцу, отчасти предугадывая его желания, отчасти стимулируя их в нужном для
себя направлении. Отсюда и те удивляющие своей тупой наглостью законы, которые
штампует Госдума, раздражая даже вполне послушную власти часть населения.
Вообще, в предыдущих заметках в этом блоге я уже не раз в
той или иной форме (и с акцентом на тот или иной аспект) говорил все то, что
говорю сейчас, и предсказывал то развитие событий, которое мы сейчас наблюдаем
и продолжение которого предсказываю сейчас. В этой заметке я лишь попытался
высказаться более системно, что стало необходимым хотя бы потому, что часть
предсказывавшегося мной уже сбылась, продолжает сбываться и для дальнейших
предсказаний уже необходимо общее обоснование.
Что касается разницы в составе населения, то общим местом
стало апеллировать к боязни повторения 17-го года, «революции», в результате
которой к власти придет «орда люмпенов», которая «уничтожит элиту». При этом
старательно затушевывается тот факт, что нынешняя власть как раз и является,
если использовать такую терминологию, властью «орды люмпенов». Разумеется,
среди так называемого «народа» тоже достаточно всяких отбросов. Но сейчас их доля
гораздо меньше чем в 17-м году (и несопоставимо меньше, чем среди «элиты»),
поскольку и советская система и предыдущие два «постсоветстких» десятилетия (
особенно – последнее из них) давали отбросам возможность быстрого продвижения
по социальной лестнице с вхождением в структуру власти. Те, что похитрее, пробивались
в чиновники, депутаты и бизнесмены разного уровня и калибра, те, что потупее и понаглее,
шли в «правоохранительные органы» или «карманные бандиты». Впрочем, одно
другому не мешает, и в выкристаллизовавшейся «вертикали власти» люмпенов трудно
отделить бандита от бизнесмена и чиновника. Даже в 17-м году все было совсем не
так однозначно, как это рисуют бывшие советские пропагандисты, быстро
переквалифицировавшиеся в антикоммунистов, проклинающих «люмпенов». Зато теперь положение
однозначно таково, что «уничтожение элиты» попросту равносильно уничтожению
«орды люмпенов».
Я уже как-то говорил, что пропаганда существует не для того,
чтобы ей верили, а для того, чтобы ей следовали. И она действует лишь на тех,
кто и без нее не опасен власти, кто и так готов вести себя исключительно в
соответствие с руководящей линий (которую пропаганда как раз и указывает,
помогая сориентироваться не слишком сообразительным).
Запугивание «революцией» не имеет никаких оснований и смысла
не только потому, что оно фальшиво по сути, но и потому, что большинство так
называемого «народа» (который вроде как должен участвовать в «революции»)
представляет собой подавленную и деградировавшую массу, в значительной степени
утратившую защитный рефлекс. Но главное, оно не имеет оснований просто потому,
что нынешний уровень технологий делает «революцию» излишним и требующим избыточных усилий способом
уничтожения системы власти паразитических особей.
Технологии, как известно, обычно разделяются на технологии
гражданского, военного и двойного назначения. Разделение это весьма условно,
поскольку даже атомной бомбе можно найти мирное применение, а сотовые телефоны
давно используются как дистанционные взрыватели. Но общая закономерность
заключается в том, что по мере роста технологий растет вооруженность и влияние
единиц, их способность успешно противостоять тысячекратно превосходящему по
численности противнику и государственной машине в целом. Если кому-то хочется
представить себе эту ситуацию наглядно, пусть представит себе классическую
группу народовольцев или эсеров – «бомбистов», вооруженную не старенькими
наганами и самодельными пороховыми бомбами, а самым современным мощным и
компактным вооружением и новейшими средствами связи. И заодно представит,
сколько дивизий надо согнать, например, в Москву, чтобы противостоять
скоординированным акциям нескольких таких групп.
Интернет тоже используется как технология двойного
назначения. Вся иерархия нынешней системы, состоящая из паразитических особей,
не слишком способна понимать побудительные мотивы действий биологического вида
«человек разумный», а потому понимает лишь потенциально угрожающую им функцию
Интернета – распространение нежелательной информации и установление связей
между нежелательно думающими гражданами. С детства помнят, что «газета Искра –
коллективный агитатор, коллективный пропагандист, коллективный организатор». Соответственно,
прилагают усилия, чтобы принять как можно больше законов, ограничивающих
неподцензурное пространство Интернета. Законов, дублирующих друг друга и
допускающих любое толкование. Принимаются и меры чисто полицейского характера,
требующие усилить деятельность ФСБ в Интернете и наделяющие эту наиболее
агрессивную часть своры дополнительными правами.
В сущности, альфа-самец и его стая уже год занимается тем,
что рубят сук, на котором сидят. Каждый новый акт агрессии со стороны верхушки
стаи уже не способен никого запугать, зато накапливает ненависть к ней и
приближает неизбежный момент, когда у всех более ли менее нормальных людей лопнет
терпение. Некоторые из последних пропагандистских, репрессивных и
законодательных акций таковы, что невольно вызывают вопрос о возможности
намеренной провокации. Уже нашлись конспирологи, всерьез рассуждающие, что нацлидер
хочет спровоцировать массовые протесты (или даже вооруженные выступления),
триумфально их подавить и установить режим правления наподобие
латиноамериканских диктатур, заодно подмяв под себя всю стаю и восстановив в
предельно жесткой форме слегка зашатавшуюся «вертикаль власти».
Пожалуй, приписывать столь далеко идущие планы особям,
способным реагировать лишь на непосредственные раздражители, было бы
преувеличением. Желание, несомненно, есть, но способность и возможность
просчитать такой большой объем сопутствующих факторов явно отсутствуют. Можно,
разумеется, поступить обычным образом. Допустим, взорвать несколько домов от
имени каких-нибудь «красных бригад», «анархистов» или «народного
сопротивления». Можно устроить какое-нибудь нападение на правительственное здание или какой-нибудь «поджог
Кремля» и оставить на месте несколько трупов бомжей с антиправительственными
листовками в кармане. Да мало ли найдется таких давным-давно апробированных
технологий, изучавшихся еще в школе КГБ.
Но вот тут Интернет и становится «технологией военного назначения».
В любом случае – вынашивает ли верхушка стаи какие-либо планы в духе
конспирологов или чисто рефлекторно «закручивает гайки» - без тотальной
зачистки Интернета не обойтись. Даже сейчас, когда репрессии носят достаточно
бессистемный характер и больше рассчитаны не на уничтожение, а на запугивание
неугодных, огласка в Интернете сводит весь эффект на нет. А иногда приводит к
прямо противоположному эффекту.
Вроде бы фабрикуют дела и арестовывают по-тихому, но каждый
случай приобретает такую огласку (да еще с такими подробностями и
сопоставлениями), что иногда, как кажется, «власти» и сами не рады. Захотели
примерно наказать решивших то ли поозорничать то ли попиариться девчонок, а
получили диссиденток мирового масштаба и антикремлевские демонстрации по всей
Европе. И то же самое сейчас получается с арестантами по «болотному делу». Похоже,
в некоторых случаях «власти» и хотели бы пойти на попятный, да не могут.
Интернет здесь играет для них ту же роль, что и кол, вбитый туземным охотником
на крокодильей тропе. Знаете, как африканцы ловят крокодилов, используя их
неспособность пятиться? Вбивают замаскированный кол и ждут, когда крокодил на
него напорется. Крокодил способен ползти только вперед или извиваться вбок.
Соответственно, почувствовав боль, он так и делает, распарывая себе живот все
сильнее, пока, обессилев от потери крови, не станет легкой добычей. Интернет
ставит «власти» в положение крокодила. С той лишь разницей, что крокодила мне
почему-то жалко.
А попытка зачистки Интернета равносильна для «власти» самоубийству.
Интересно, как собираются применять грозные законы, принятые против блоггеров и
авторов комментариев на сайтах и социальных порталах. На любом новостном сайте,
где позволены комментарии посетителей – даже если говорить о известных и
стремящихся соблюдать корректность сайтах – вы обязательно наткнетесь на весь букет «экстремистских
призывов». От кротко вопрошающих
«сколько же мы будем позволять этой сволочи нами править?» до вполне
определенных: «пора отстреливать кремлядей!». О социальных порталах и блогах
деликатно умолчу.
И ведь речь идет не об отдельных несознательных гражданах. Речь
идет о сотнях тысяч несознательных граждан. Пусть для 99% из них их собственные
высказывания в сети являются своего рода параллельной реальностью, другой
жизнью, лишь косвенно связанной с их повседневной борьбой за существование – ну,
наглотался за день унижений на работе, проглотил на улице порцию хамства от
ментов и вип-кортежей с мигалками, ну получил платежку с очередным повышением
тарифов, ну увидел, включив телевизор, осточертевшую морду нацлидера, - и
включил компьютер, уйдя в воображаемый мир, в котором можно чувствовать себя
сильным, свободным и храбро призывающим к «отстрелу кремлядей». Пусть. Но перекрыть
даже этим 99% их виртуальную свободу жить – почти то же самое, что наглухо
задраить клапан парового котла, пребывая в твердой уверенности, что давление
пара не превысит предела прочности стенок.
И как быть с
оставшимся 1%, хотя и ведущим себя в обычной жизни более сдержанно, чем в виртуальной,
но столь явным раздвоением личности не страдающим? Как быть с сотнями тысяч пользователей
социальных порталов и тысячами блоггеров, чьи комментарии корректней по форме,
но еще определенней и резче по существу?
До последнего времени «власть», несмотря на подготовленную
ею «законодательную базу», старалась не трогать блоггеров и пользователей
социальных порталов. Было два или три случая, инициированных местными властями,
но они заканчивались ничем. Точнее – невыигрышным для власти образом. Блогосфера
дружно поднималась на защиту своего, шли тысячи перепостов и подробных
лексических и семантических разборов выражений
и эпитетов, допущенных блоггером в адрес власти. Блоггерам и их многочисленным
читателям эти разборы явно доставляли удовольствие, чего не скажешь о власти.
Поскольку мыслительный аппарат разжиревших люмпенов мало
способен к восприятию понятий, более сложных, чем столь любимые ими «бабки», они
вряд ли знают, что такое триггер или резонанс (хотя наиболее продвинутые из них
эти слова наверняка слышали хотя бы в общеупотребительном контексте). О теории
вероятностей, тоже, наверное, слышали. А вот о ее выводах, или о разнице в
подсчете вероятности при независимых и зависимых испытаниях – вряд ли.
И уж тем более не в состоянии сообразить, что, например,
нынешняя кампания арестов по «делу 6-го мая» в категорию независимых испытаний
никак не попадает. Увы – вероятность наступления события Б здесь очевидно
зависит от наступления события А.
Событие А состоит в
том, что когда приходят арестовывать фигуранта по «делу 6-го мая», он встречает
пришедших возмущенными речами о своих конституционных правах и ложности
выдвигаемых обвинений, а затем – то ли надеясь на смехотворность обвинений, то
ли на здравый смысл следователей и судей, то ли из глубоко сидящего внутри
почтения к «органам власти» - покорно следует в СИЗО (не забыв, конечно дать
сообщение френдам в сети и попросив максимального перепоста). Событие Б состоит
в том, что вместо всеми презираемых и бесполезных речей о Конституции, фигурант
встречает пришедших вполне уважаемым и эффективным залпом картечи (а потом
также извещает френдов в сети и также просит максимального перепоста).
Оценив вероятность способности арестуемых вызвать событие Б
даже менее, чем в 1%, скажем – в 0,01%, мы вынуждены признать, что при
независимых испытаниях, событие Б статистически реализовалось бы лишь тогда,
когда счет арестов пошел бы на тысячи. Но событие А – арест и реальный срок по
явно фальсифицированным обвинениям – не является независимым испытанием вероятности,
поскольку огласка ставит наступление события Б в зависимость от наступления
события А и, следовательно, увеличивает вероятность Б на порядок. В свою
очередь, наступление события Б на
порядок увеличивает вероятность наступления события С, заключающегося в том,
что события Б начнут принимать систематический характер. А наступление события
С на несколько порядков повышает вероятность наступления события Д,
заключающегося в том, что каждое из наступивших событий Б в геометрической
прогрессии снижает количество желающих идти арестовывать.
Вот такие несложные подсчеты каждый может самостоятельно выполнить
применительно к варианту массовой фабрикации уголовных дел против блоггеров и
пользователей социальных порталов. А заодно подсчитать, как все это подействует
на вероятность возникновения события Е, заключающегося в появлении упомянутых
«народовольцев –бомбистов» и проведении ими «акций», воздействующих на
вероятность события К, заключающегося в массовой подаче рапортов об увольнении
среди защищающих «власть» наемников.
Комментариев нет:
Отправить комментарий