Промежуточный финиш и диспозиция на следующий год.

Заканчивается год, полагается подводить итоги. Но подводить пока нечего - итоги отсрочены и перенесены, как минимум, на несколько месяцев. Вспоминаю, что в первой из написанных в этом году заметок, посвященной объявлению "работы над поправками к Конституции", я процитировал известную фразу последнего из династии генсеков "процесс пошел", пребывая в уверенности, что процесс развала системы резко ускорится и уже к осени-зиме станет лавинообразным. Но вмешалось непредвиденное обстоятельство.    

Пандемия, вопреки общему мнению, оказалась для правящей верхушки не черным лебедем, а манной небесной. Она позволила канализировать и переадресовать скопившееся внутреннее напряжение и без сопротивления оформить так называемые "поправки к Конституции". Она и сейчас позволяет сосредоточиться на внутренних разборках, не отвлекаясь на холопов, назревавшие бунты которых счастливо купированы всякими самоизоляциями и поиском пропитания. А комментировать доносящиеся из-под ковра визги и вылетающие время от времени тушки смысла нет. Совершенно незачем гадать, что означает то или иное телодвижение и какой скрытый смысл имеет тот или иной визг. Система разваливается, и каждый шустрит, как может. Это касается и верхушки и более низких слоев. Как я не раз говорил, основное не "обнуление", а новый Госсовет и переформатирование структуры связей в проржавевшей конструкции (так называемый "трансфер власти"). То есть, попытка сохранить и передать по наследству власть и активы, соблюдая первоочередные интересы основных бенефициаров системы. И вокруг этого сейчас разворачивается наиболее острая борьба. Параллельно все будут продолжать пожирать друг друга, пока система окончательно не рухнет, похоронив под обломками их самих и не только их.

Речь идет не о "борьбе кланов" ("башен" и т.д.) в традиционном понимании, а о борьбе двух тенденций мутации системы. Причем, состав противостоящих группировок может меняться в зависимости от обстоятельств, поскольку там каждый действует только в своих интересах. Два изначально имевшихся у постсоветской охлократии вектора - "Перестройка" и "военное положение" - сейчас уже не могут сосуществовать, пришло время выбора траектории, исключающей один из векторов и реализующей другой. "Перестройка" с отстранением наиболее одиозных и олицетворяющих режим фигур как на федеральном, так и на региональном уровне (и соответствующим переделом активов), имеет больше шансов на реализацию. У нее, кроме прочего, есть такой серьезный ресурс как способность привлечь всех более-менее нормальных представителей вида "человек разумный", еще сохраняющегося и кое-как выживающего на территории страны. Но вряд ли она возможна как разовый скачок (наподобие 91-го года), скорее, как ступенчатый процесс, что может на несколько лет оттянуть окончательный крах паразитической системы. "Военное положение" гораздо менее вероятно, зато оно обернется быстрым коллапсом системы и, пусть и с некоторым количеством жертв среди людей, уже в ближайшее время приведет к уничтожению паразитов.

Если посмотреть на почти ежедневно проявляющиеся симптомы, то можно сделать два несомненных вывода. Во-первых, противостояние принимает нешуточный характер. Причем, сторонники военного положения начинают проигрывать, что особенно наглядно демонстрируется даже не уровнем разоблачений, достигнутым международными расследователями отравления Навального, и не участившимися публикациями российских журналистских расследований в отношении "первого лица" и его ближайшего окружения, а тупым всплеском активности "взбесившегося принтера", печатающего устрашающие и бессмысленные законы, почти каждый из которых способен вызвать эффект, противоположный ожидаемому. Во-вторых, номинальный глава системы уже настолько явно исключен из игры, что даже особи, соблюдающие кремлевский этикет, хотя и продолжают упоминать "национального лидера" применительно ко всем случаям, делают это, скорее, по инерции, исполняя ритуал, но потихоньку сами начинают воспринимать его просто как олицетворение режима. Таким образом, кремлевский смотрящий теперь имеет лишь одну перспективу - вскоре стать козлом отпущения. Тем более, что и противники и верноподданные в один голос настойчиво приписывают формальному главе режима абсолютную власть. С верноподданными все понятно, что же касается противников режима, то выбор тактики, возможно, правилен при апелляции к массовой аудитории. С одной стороны, они справедливо говорят о развале системы управления и деградации государственных структур, с другой - утверждают, что Кремль все контролирует, нижестоящие звенья выполняют его приказы, а вся внутренняя и внешняя политика определяется исключительно амбициями и комплексами автократора. Массовое сознание не видит здесь противоречия, и вместо вычитания складывает.

Почему проводимый курс на законодательное оформление террористического полицейского режима в действительности означает назревающее поражение его вдохновителей, можно объяснить несколькими факторами, на усиление которых работает "взбесившийся принтер". Чем сильнее нагнетается атмосфера террора и репрессий, тем сильнее противодействие тех, кто боится быть сожранным и кто изначально предпочел бы "Перестройку" и нормализацию отношений с Западом. А среди них есть достаточно влиятельные и богатые товарищи, имеющие связи в самых серьезных государственных структурах. Разумеется, единства среди них нет, каждый действует в рамках своего анализа рисков, но есть взаимопонимание и отсутствие предпосылок для непримиримой конкуренции. Вектор "Перестройки" готовы реализовать те, кто менее явно замазан в системе и потому имеет такой сильный козырь как сохранение приемлемой репутации в глазах западного истеблишмента. А поскольку российская псевдоэкономика существует и приносит доходы ее субъектам лишь за счет экономических связей с развитыми странами, то позиции тех, с кем западный истеблишмент готов разговаривать и вести дела, достаточно прочны.

Зато даже среди штампующих законы никто не может обеспечить собственную безопасность иначе, чем участием в каких-то неформальных связях с кем-то из более сильных и влиятельных, и каждый должен чувствовать ненадежность такого обеспечения. И с каждым новым репрессивным законом это чувство не может не усиливаться. Тем более, что авторы законов все на виду, и потому в большинстве своем неизбежно рассматриваются вышестоящими в качестве такого же расходного материала, как исполнители из нижних и средних слоев репрессивных структур.

А среди наиболее одиозных - и видящих единственный способ сохранения своего положения в том, чтобы "тащить и не пущать" - нет особей, сохранивших человеческие качества, и потому отсутствие непримиримых противоречий невозможно по определению. Группировка "сторонников военного положения" - не единый мафиозный клан, а сплетение нескольких группировок, каждая из которых связана своей кормовой базой и не прочь расширить ее за счет сегодняшних союзников. А что в итоге должна выделиться и подмять остальных какая-то одна из группировок, всем понятно. И никто не хочет и не может позволить себе оказаться подмятым, поскольку это неизбежно означает быть сожранным. Непримиримые противоречия пока сглаживаются совпадением интересов, но с каждым шагом будут обостряться вплоть до отпадения части составляющих этот вектор особей и их осторожного дрейфа в сторону "сторонников Перестройки".

В нижних и средних слоях репрессивных структур возможности продвижения к кормушкам крайне ограничены. Хотя им отдается на откуп население, с населения много не возьмешь. А мелкий и средний бизнес и без того ими доится, но возможностей доить все меньше и меньше, что начинает сказываться на лояльности системе. В некотором смысле, повторяется ситуация 80-х, когда члены нынешней "российской элиты", в молодости ринувшиеся делать карьеру в комсомоле и КГБ, быстро обнаружили, что им до конца жизни придется оставаться лакеями при старших товарищах, не торопящихся освободить им место. При всем различии ситуации, в основе будут лежать аналогичные мотивы. Тогда часть "товарищей из органов", крышевавшая нелегальный советский бизнес, а затем - легальных кооператоров, сразу оценила перспективы и не проявила рвения в защите вскормившей их КПСС. Сейчас, когда доведенный до разорения малый и средний бизнес, которому скоро уже будет нечего терять, превращается из дойной коровы в горючий материал, крышевальщикам и решальщикам из "органов" тоже не будет смысла проявлять рвение и подставляться, защищая далекие кормушки больших начальников. Более того, как и для их предшественников в 80-е, новая Перестройка с неизбежным отстранением верхушки репрессивных органов дает шанс быстрого карьерного роста. Соответственно, только наиболее примитивные особи из среднего и нижнего звена репрессивных структур могут проявить поначалу какое-то рвение, те же, кто посообразительней, постараются быть как можно более пассивными и при определенных условиях будут готовы негласно оказывать услуги противникам режима.

Наконец, третья сила - сторонники демонтажа системы. Сейчас становятся заметны и их радикализация и их проявляющееся взаимное притяжение. Причем, обстоятельства подталкивают наименее замазанных влиятельных особей из верхних слоев системы (главным образом, из "бизнес-элиты") к негласному поиску точек соприкосновения с открытыми противниками режима. Такие точки соприкосновения есть уже потому, что сторонники демонтажа на самом деле являются - независимо от их субъективных намерений - лишь сторонниками более радикальной версии Перестройки, поскольку смутно представляют себе, что и каким образом следует демонтировать. Но на первом этапе как раз расплывчатость представлений и отсутствие несомненных критериев дают шанс сплотиться всем сторонникам демонтажа (от называющих себя правыми либералами до называющих себя левыми социалистами) и установить контакт со "сторонниками Перестройки". Противостоят же им сейчас пусть и имеющие властный ресурс, но не доверяющие друг другу и конкурирующие за этот ресурс группировки сторонников открытого полицейского режима. Причем, значительная часть "элиты" будет стараться не светиться, но негласно поддерживать оппозицию, используя имеющиеся связи в системе.    

Такова сейчас диспозиция, и примерно так все будет происходить в наступающем году. Пожалуй, в сегодняшней заметке я отчасти повторяюсь, поскольку на протяжении этого года уже не раз, пусть в других выражениях или в другом контексте, обрисовывал тот же самый расклад факторов. Что касается траектории, то к сожалению, ситуация будет развиваться стихийно, поскольку для кристаллизации силы, способной организованно и успешно противостоять "власти", необходима общая платформа, - то, что принято обозначать словом "идеология".

Проблема, наверное, в том, что не только власть, но и противники режима готовятся к прошлой революции. И ни те ни другие не понимают, как и почему она произошла, а следовательно, абсолютизируют ее внешние признаки и выбирают тактику исходя из них, ориентируясь на "массы". Первые их боятся и стараются нейтрализовать, вторые пробуют их "разбудить" (согласно известной формуле "вождя мирового пролетариата"). Но об этом - "идеологии" и "массах" - я попробую написать в следующей заметке.    

 

 Рассуждение на отвлеченную тему.  

 Написать заметку на столь непопулярную тему как политическая экономия меня побудили два обстоятельства. Одно связано с близящимися выборами в США, результат которых важен для кремлевской ОПГ настолько, что ее смотрящий вдруг сменил тон и обратился к Трампу с предложением "перезагрузки", о желательности которой Трамп неоднократно заявлял. Последние годы смотрящего обычно выпускают с мультиками о вундервафе, вынуждая разыгрывать мелкого понтового урку "держите меня, я психованный!". Теперь смотрящий появился в своем прежнем амплуа солидного переговорщика-вербовщика, предложив заключить сделку о "невмешательстве во внутренние дела, включая избирательный процесс" и "договориться по широкому кругу вопросов двусторонних и международных отношений". Понятно, что "невмешательство во внутренние дела" подразумевает карт-бланш на любое поведение российской власти внутри страны и отсутствие санкций за что бы то ни было, включая, например, отравление Навального. Но понятно также, что Трампу накануне выборов подкидывают лишний козырек - давно обещанную им "большую сделку с Россией", которой он "сможет добиться, потому что умеет вести дела".      

 И вот тут сразу вспомнились споры, иной раз очень даже резкие, как между различными течениями и представителями российской "несистемной оппозиции", так и среди просто "оппозиционной интеллигенции". Американский выбор между чумой и холерой - любящим "сильных лидеров" демагогом и декларирующим свои симпатии к социализму левым  - вызывает понятную заинтересованность у российских оппозиционеров, поскольку от Байдена ожидают внимания к нарушению в РФ прав человека и чувствительных для Кремля санкций.

При этом, большинство оппозиционеров вообще ничего не видит плохого в просоциалистических симпатиях Байдена и его окружения. 

 Второе обстоятельство связано с регулярно попадающимися последнее время просоциалистическими и промарксистскими высказываниями части российских оппозиционеров. Понятно, что в стране, где паразит на паразите сидит и паразитом погоняет, запрос на "социальную справедливость" растет (особенно по мере того, как населению перестают перепадать крошки с хозяйского стола). Но когда в стране, потерявшей десятки миллионов, уничтоженных под лозунгами "единственно верного учения", начинают говорить о "новом социализме", называть себя "левыми" и оперировать понятиями марксистской идеологии уже не отдельные эмоциональные мальчишки, а вполне взрослые и достаточно образованные "лидеры мнений", это не может не настораживать.

И вот, наткнувшись недавно на очередное заявление, что "теория прибавочной стоимости Маркса никем не опровергнута", я подумал, что пока нависшее душное затишье не прервалось тем, чем оно всегда заканчивается, есть смысл затронуть тему, которая очень скоро может стать актуальной, поскольку развал системы неизбежно вытолкнет на поверхность накопившуюся в "низах" ненависть к "богатым", которые в наших условиях эту ненависть вполне заслужили, но которые ненамного хуже - лишь понаглей и поудачливей - значительной части "низов", которая и сама  была бы рада оказаться на их месте. 

Действительно, проблема именно в том, что основной пункт ("краеугольный камень") марксовых построений никто не опровергал логически. Для экономистов, не мысливших более широкими категориями и не совсем понимавших, что Маркс пытался создать не именно экономическую теорию, а сводную теорию общества, достаточно было оспаривать те или иные тезисы с точки зрения прикладной экономики. Для мысливших более широко социологов и философов, наиболее важным оказался не чисто экономический аспект, а социологические выводы, которые они сразу справедливо критиковали (и которые действительно не выдерживают критики, особенно, если не ограничиваться обтекаемыми марксовыми формулировками, а довести их до логического конца). Некоторые даже не снизошли до критики, сразу отметив основной порок, как Токвиль ("социализм - равенство, но равенство не в свободе, а в рабстве"). Некоторые, как Мизес или Хайек, критиковали системно, но с упором, опять же на рассмотрение социальной системы, неизбежно предполагающей отказ от элементарных прав и свобод  (знаменитая книга фон Хайека "Дорога к рабству"). А поскольку правда о практике "реального социализма" стала постепенно широко известна, то и необходимость логического опровержения "трудовой теории" отпала, уступив место критике "тоталитарного общества".

У Маркса, кстати, не собственно "теория прибавочной стоимости" (теорий, объясняющих стоимость и "прибавочную" или "добавленную" стоимость, было несколько). У Маркса так называемая "трудовая теория стоимости" (которую он построил на основе предшествующих теорий Смита и Рикардо) и, соответственно, как производное - "трудовая теория прибавочной стоимости" (хотя последнее наименование обычно не используют). Она построена на софистических ухищрениях, для чего Марксом вводятся понятия "конкретный труд" (труд как создание каждого данного продукта, т.е. как конкретная форма приложения усилий) и "абстрактный труд" (труд как затрата сил при создании любого продукта вообще) и разделение между ними применительно к роли в "создании стоимости".

Главным стержнем софизма (и всей теории) Маркса был логически неправомерный отрыв "меновой стоимости" (основы цены товара)  от "потребительной стоимости" ("полезности" товара для потребителя). Маркс постулирует, что все потребительные стоимости по сути одинаковы, т.е. для потребителя на рынке, как цитирует он одного из своих предшественников, "каждая полезная вещь так же хороша, как любая другая". Различаться между собой они могут только "качественно", удовлетворяя ту или иную потребность потребителя. Т.е. хлеб сытный, его едят, сюртук теплый, его носят, и их нельзя сравнивать "количественно", поскольку у них нет общей количественной основы для сравнения (допустить, что хлеб дает, а сюртук сохраняет потребителю сколько-то калорий,  не представлялось возможным, поскольку требовало бы отказа от основного постулата и всей теории). Таким образом, - постулирует Маркс - поскольку меновая стоимость есть количественная пропорция, то она абсолютно не связана с "качественно различающейся" потребительной стоимостью. Из этой натяжки  Маркс делает следующий логически совершенно неоправданный вывод, что стоимость "создается только абстрактным трудом", затратой энергии работника, поскольку "конкретный труд" создает лишь конкретную форму потребительной стоимости, какой-то данный продукт с данной своей "полезностью" ("качеством"), а так как разные "полезности" не могут сравниваться "количественно" и влиять на стоимость, то, соответственно, не важны для анализа экономики и социальной системы.  

Следующий софизм заключается в отрыве понятия "труд" от понятия "рабочая сила". Маркс утверждает, что "капиталист" не оплачивает труд рабочего (тот самый "абстрактный", который "создает стоимость"), а оплачивает стоимость товара "рабочая сила", и стоимость эта определяется нуждами воспроизводства рабочего и его семьи и зависит от "социальных факторов". При этом, разумеется, Марксу не приходит в голову объяснить, каким образом воспроизводится рабочая сила, если "капиталист" не оплачивает затраченный "абстрактный труд" (не возмещает "затраты физических и умственных сил рабочего", которыми "создается и измеряется стоимость"). Маркс утверждает, что "капиталист" с помощью разных ухищрений "присваивает неоплаченный труд рабочего", например, "заставляя трудится сверх необходимого (для воспроизводства рабочего и его семьи) рабочего времени" или заставляя с помощью механизации выпускать в единицу времени больше товаров и т.д.    

В итоге, это приводит ко многим нелепостям (вроде необходимости утверждать, что чем лучше механизирован и автоматизирован труд рабочего, тем сильнее этот рабочий "эксплуатируется" - ведь стоя за пультом станка и нажимая кнопки за пару сотен долларов в день, рабочий производит больше товаров, "стоимости", "прибавочной стоимости" и прибыли "капиталисту", чем он производил бы, махая киркой за миску похлебки). К чести некоторых продолжателей Маркса надо сказать, что они открыто признали, что ни Марксу ни им, несмотря на горы переработанного статистического материала, не удалось найти практическое подтверждение ключевых положений марксистской теории. Но стремление "к социальной справедливости" заставляет их верить в марксизм (или, во всяком случае, в "социалистическую идею") и клеймить "эксплуатацию рабочих".

 Большинство же последователей о подобных абсурдных следствиях "трудовой теории" Маркса постарались побыстрее забыть, переведя разговор на всякие "язвы капитализма", "социальную несправедливость" и т.д. К научному пониманию это отношения не имеет, но очень пригодилось для переделки ошибочной теории в "идеологию" и достижения определенных целей.

 Действительно, поскольку все тратят за рабочий день примерно одинаковое количество "абстрактного труда", то и зарабатывать должны примерно одинаково. Более того, поскольку землекоп тратит за рабочий день даже больше сил, чем Маск или Гейтс, то - делайте выводы.

В этом смысле надо признать, что наиболее последовательным адептом марксизма был не Ленин, даже не Сталин, а Пол Пот, доведший теорию и саму идею социализма до логического конца на практике. Впрочем, чтобы осознать это, не обязательно разбирать тонкости марксизма. Достаточно вспомнить, что Маркс высоко ценил так называемых "социалистов - утопистов" и считал своей заслугой то, что он "подвел под их взгляды научный фундамент". При чтении же этих утопий, вполне может создаться ощущение, что в мире Оруэлла, оказывается, еще как-то можно прожить.  

 Что же касается "социалистической идеи" и "социальной справедливости", то вопрос только в том, как понимать справедливость. Если считать справедливым провозглашенный социалистами лозунг "от каждого - по способностям, каждому - по результатам его труда", то "социальное равенство" невозможно, и Маск или Гейтс будут справедливо зарабатывать в тысячу раз больше простого рабочего. Если считать справедливым провозглашаемое теми же социалистами "социальное и имущественное равенство", то оно исключает не только возможность получать по результатам труда, но и возможность отдавать по способностям, благополучно исключая появление всяких масков и гейтсов. А по сути, оно исключает даже равенство в рабстве и нищете для всех, оставляя это равенство большинству и делая "более равными" паразитов, как это произошло в России, Китае или Северной Корее.

 И в заключение следует сказать, что для России эта тема станет актуальной уже в ближайшее время. Сентябрьские псевдовыборы прошли, против ожидания, вяло и незаметно. Они не стали триггером, но зато констатировали, что в массовом подсознании уже крепко укоренилось убеждение, что никакие выборы ни на что не влияют, и что неизбежный демонтаж системы произойдет не в результате выборов, а обычным российским способом. Но тут и подстерегает ловушка. У тех, кто хотел бы реальных изменений, весь образ будущего - а, соответственно, и представление о необходимых шагах - сводится к заимствованным поверхностным идеологемам, непонятно как согласующимся между собой.

 Одни называют себя сторонниками либеральной идеи, демократии, свободного предпринимательства и "социальной справедливости". Другие - левыми, сторонниками той же демократии и "социальной справедливости", того же свободного предпринимательства но, заодно, и социализма. И ни те ни другие не задумываются, как можно совместить все эти привлекательно звучащие, но взаимоисключающие лозунги.   

Но прекрасные лозунги без понимания их сути - это как раз то, что СССР и Россия уже проходили тридцать лет назад. Но тогда хотя бы был некоторый потенциал развития и широко открытое окно возможностей. Сейчас окно сузилось до чуть приоткрытой заляпанной форточки, а весь потенциал свелся к разграбленной свалке, с которой уже нечего украсть. Возвращаясь к Марксу, вспомним, что движущей силой социальных процессов он считал экономическую необходимость. С этим трудно не согласиться, но если кто-то сомневается в верности этой точки зрения, то очень скоро сможет проверить ее на практике.  

Ловушка дня голосования.

Начался трехдневный "единый день голосования". Точнее, он уже давно идет, поскольку так называемое "досрочное голосование" началось за десять дней до основного трехдневного дня. В этом постсоветском постновоязе можно было бы запутаться, если бы не тот факт, что всем и так все понятно, как эти ухищрения ни назови. Потому большинство и не голосует, памятуя известную народную присказку советского времени "голосуй не голосуй,..".

Однако, речь не о том, что привыкло получать и получит от власти конформное большинство, а о том, что получит власть от активного меньшинства. Нынешняя "выборная" ситуация кратко может быть описана как составляющая двух внутренних факторов (абстрагируясь от экономического фона и внешнеполитических факторов). Во-первых, возможность возникновения фронды в региональной власти, во-вторых, неизбежность протестов, особенно, в случае серьезных фальсификаций.

Казус Фургала показал кандидатам в губернаторы и губернаторам возможность, соблазнительную для тех из них, кто чувствует момент и готов рискнуть. Кремль невольно оказался перед дилеммой: допустить победу неблагонадежных (уже тем, что они готовы вести себя не как поставленные свыше, а как избранные снизу) и получить в итоге либо фронду либо Хабаровск (а, скорее, и то и другое). Не допустить, продавив любым путем кондового кремлевского кандидата, и получить Минск. Эти факторы начнут действовать уже в ближайшее время. 

Вариант с протестами против фальсификаций на выборах губернаторов, как утверждают социологи, возможен в 9 регионах, в которых социологи прогнозируют неспособность кремлевского кандидата в победить первом туре. Учитывая очень сложный внешний фон - белорусские события, скандал вокруг отравления Навального, близящиеся американские выборы, возможные санкции при и без них дышащей на ладан псевдоэкономике и падающем рубле - трудно сказать, насколько обострятся локальные протесты и как быстро они начнут сливаться в общую волну. Тем более, что этот процесс наверняка подстегнется неадекватными поступками власти. 

Фронда отдельных губернаторов пойдет с лагом 3-4 месяца, и повторение хабаровского варианта вряд ли произойдет ранее начала следующего года, поскольку губернаторам и прошедшим в пику ЕР депутатам надо какое-то время, чтобы показать себя населению с лучшей стороны и получить его поддержку (а заодно, укрепить связи с частью местных бизнес-кругов, недовольных центром). Но второго Хабаровска власть уже не выдержит. Особенно, если хотя бы в одном из названных социологами проблемных регионов будет к тому времени разыгрываться белорусский сценарий.

Причем, по состоянию на данный момент, никто из социологов, включая кремлевских "социологов из ФСО", даже не может прогнозировать регион, в котором способна начаться губернаторская фронда. Начать фрондировать и заигрывать с населением может любой из губернаторов, включая кажущегося вполне лояльным (условие возможности одно - лишь бы не был явно замазан и не вызывал негативных эмоций у населения, не имел тянущегося за ним шлейфа). Если добавить сюда выборы мэров нескольких крупных городов и выборы депутатов в нескольких десятках городских и районных думах и советах, то вероятность всяких непредвиденных последствий еще больше возрастает. Разумеется, речь идет о локальных протестах и фрондах, но уже этой осенью они могут образовать критическую массу и создать центры кристаллизации протестных настроений по всей стране. И, что вполне понятно - выдвинуть новых лидеров протеста, готовых к объединению и между собой и с уже известными лидерами, включая команду Навального.

Что касается поведения "власти", то ожидать от нее каких-то адекватных действий было бы наивно. Разумное мышление во "власти" по определению исключается, и потому там сталкиваются не мнения, а "интересы", диктуемые простыми рефлексами и инстинктами. В "верхах" их равнодействующая толкает сейчас к осторожности, заставляя, например, отмалчиваться по поводу Навального и не совершать резких телодвижений ни в отношении Хабаровска, ни в отношении Беларуси. Но и обвинения Берлина, и Хабаровск и Беларусь являются в некотором смысле внешними событиями, касающимися в первую очередь верхнего слоя номенклатуры. События, которые начнутся и пойдут по нарастающей после "единого дня голосования", будут рассматриваться как внутренние, задевающие средние слои номенклатуры на местах и ударяющие в верхний слой снизу, угрожая интересам составляющих его особей.    

Времена, предваряющие начало потрясений и переворотов, в любом обществе всегда характеризовались изменением представлений о пределах допустимого. Насколько изменились эти представления за последние годы, заметно любому желающему. В соцсетях, применительно к "власти", это комментируется стандартной формулой "пробито очередное дно". Применительно к "народу" это даже не комментируется - для многих случаев из рубрики "криминал и происшествия" то ли не находится подходящих формулировок, то ли они настолько уже привычны, что не вызывают интереса.

 Миф о централизованной "вертикали власти", управляемой из Кремля смотрящим всея Руси, усиленно насаждался и провластными и оппозиционными СМИ, но в последнее время он уже мало кому кажется убедительным. Да, действительно, строилась иерархически организованная паутина, провозглашавшаяся "вертикалью", но она уже в процессе построения стала фрагментироваться и переплетаться самым причудливым образом, а сейчас еще больше ослабла и повисла спутанными нитями и клочьями. Кое-как склеивающие ее неписанные правила и "понятия" все больше размываются. При отсутствии страха перед наказанием свыше за нарушение неписанных правил и "понятий", паразитические особи не имеют других серьезных сдерживающих стимулов (поскольку боязнь получить отпор "снизу" от потенциальных жертв у них пока отсутствует). Это совсем не голословное утверждение. Еще в старом исследовании "Советская сверхохлократия и постсоветская охлократия" я детально аргументировал и принцип и механизм формирования вариаций, предельно и запредельно отклоняющихся от нормативных видовых характеристик (т.е. полностью или по части ключевых параметров не принадлежащих к виду "человек разумный"), подробно рассматривал разные типы таких особей и причины отсутствия у них нормативной человеческой морали и нормативных поведенческих стимулов. Грубо говоря, их основным стимулом является стремление к примитивной "выгоде" (власти, деньгам) любой ценой за чужой счет, а единственным сдерживающим стимулом является ответная реакция на их агрессию.

В нынешней ситуации такие особи уже периодически проявляют себя. Но дальнейшее обострение ситуации обострит и формы проявления агрессии. Поэтому можно ожидать и нарастание  даже не соблюдающих видимость законности репрессий со стороны "компетентных органов", и массовое появление всяких отмороженных "титушек" и даже появление аналогов "эскадронов смерти". Предсказывать что-то конкретней невозможно, поскольку страна велика и в каждом регионе присутствует своя исторически сложившаяся специфика, влияющая как на формы и методы террора, так и на формы и методы ответной реакции, а главное - на уровень болевого порога, превышение которого и вызовет ответную реакцию.

А что она последует - несомненно. Иного сценария у истории нет, и нет оснований считать, что он вдруг появится. Тем более, что "власть" успешно разрушает себя и с каждым шагом все дальше проходит за точку невозврата, которая давно затерялась где-то позади. А трехдневный "день голосования", о котором вроде бы была эта заметка, в сущности и не важен. Просто очередная точка бифуркации, которая может быть просто пройдена, а может стать триггером лавинообразных изменений, которые у нас, как всегда, будут определяться чем угодно, но только не голосованием.   

Первые афтершоки в России.

Ожидавшиеся "непредсказуемые последствия" белорусских выборов, оказались в некотором смысле еще более непредсказуемыми, чем можно было предположить. Затянувшаяся патовая ситуация при демонстративном невмешательстве Кремля в белорусские события выглядит так же непонятно, как неожиданно зависший компьютер. Но вряд ли будет необоснованным предположить, что при внешней неподвижности, внутреннее напряжение продолжает накапливаться. А поскольку судьба белорусского батьки решается не только и не столько в Беларуси, а напряжение в России тоже накапливается, и у "российской элиты" страха не меньше, то совсем не странно, что первый афтершок зафиксирован не в Минске или Москве, а в Омске, где экстренно сел самолет с потерявшим сознание Навальным.

Перед этим, после нескольких дней протестов и их жестокого - но безуспешного - подавления, батька, испугавшись, что не удастся "замочить в сортире" сотни тысяч протестующих, стал названивать в Кремль и заявил после разговора с кремлевским смотрящим, что получил гарантии военной помощи. Поскольку его тут же вежливо опровергли, напомнив, что военная помощь возможна лишь в случае внешней агрессии, батька начал нести околесицу о вторгнувшихся в страну иностранных подрывных элементах, а затем срочно перебросил войска к западной границе. И этим сузил пространство для маневра не столько кремлевским, сколько себе, повысив вероятность неожиданного инсульта или инфаркта, поскольку устраивать мировую войну из-за спятившего от страха колхозника никто не хочет. Впрочем, кремлевские никогда и не собирались ее устраивать, предпочитая "брать на понт", что им традиционно позволялось.  Но сейчас, в преддверии американских выборов, где одной из карт в предвыборной борьбе станут обвинения в потворстве кремлевскому режиму, не время для понтов - реакция может быть какой угодно. И лучше вести себя тихо и сдержанно. Но это, конечно, при правильной игре кремлевских.

Будущий историк скажет, что правильной игрой была бы открытая ставка на появившуюся вдруг белорусскую оппозицию. Обещание Тихановской провести через полгода новые выборы в создавшейся ситуации устраивает всех. Кремлевским оно дает возможность осторожно повлиять на исход выборов и получить в итоге лояльную Беларусь да еще без опостылевшего колхозника. Белорусам оно позволяет надеяться на отстранение верхушки наиболее одиозных товарищей и появление новых лиц, склонных к либерализации внутренних порядков.  

Но кремлевские уже продемонстрировали отсутствие единства, характерное для разваливающихся режимов и делающее невозможной правильную игру.  И вот в России, как и следовало ожидать, зашевелились не "народные массы", а очень неприятные особи. И отравление Навального, в котором, как и в сразу вспомнившемся убийстве Немцова, наша оппозиционно настроенная интеллигенция однозначно обвинила кремлевского смотрящего, можно рассматривать как первый афтершок, проявившийся по периметру очага. К этому и сводится общепринятая в оппозиционных кругах версия отравления по приказу из Кремля - кремлевский смотрящий, испугавшись распространения массовых протестов на Россию, повелел заранее убить единственного оппозиционера, способного эти протесты возглавить. Ну, в такой постановке вопроса есть логика. Если, конечно, считать несомненным, что нет оппозиционеров, кроме Навального, и что без воли кремлевского сидельца и волос ни с чьей головы не упадет.

Если же не считать его всемогущим, то логичней предположить, что за отравлением Навального стоит та же "группа товарищей", что и за убийством Немцова. Во всяком случае, если судить по тому, как нагло и с полной уверенностью в безнаказанности это было сделано. Но если в случае с Немцовым был ясен и мотив и поименно известны те, без чьего содействия под кремлевскими окнами даже комар не пролетит, то сейчас далеко не все так однозначно.  

Тогда все хорошо осведомленные о кремлевских нравах политологи сразу вспомнили, что Немцов лоббировал персональные санкции (под которые неожиданно попал не являющийся официальным лицом распорядитель нефтяного общака, о чьей жадности ходят легенды). И сразу назвали тех, без кого невозможно было убить в одном из наиболее охраняемых мест страны. И названные товарищи тут же дружно разразились программными статьями о будущем России, дружно называя себя "единственными некоррумпированными должностными лицами в РФ" (дружно добавив в число оных Шойгу - "ну прямо готовый состав ГКЧП", - отреагировали тогда обозреватели на Эхо Москвы). Был тогда еще один, даже более важный мотив. Демонстративно показать смотрящему, что он плохо выполняет свои обязанности, и им, центровым пацанам, пришлось и придется впредь выполнять эти обязанности самим, без оглядки на него.

Сейчас, учитывая приобретенное этой группой влияние, подобные мотивы отпадают, да и отравление вдали от Москвы совсем не то же самое, что расстрел у кремлевской стены. А потому возможны лишь две версии, одна касается упомянутых кандидатов в ГКЧП, но представляется чуть фантастичной, другая касается особей рангом пониже, решивших воспользоваться моментом. Однако, обе характеризуют степень развала и обе являются результатом тектонического напряжения, вызванного хабаровским и белорусским очагом.

Единственный просматривающийся мотив "кандидатов в ГКЧП" - игра на опережение. Дело в том, что при надвигающихся и ожидаемых всеми пертурбациях в России, вне зависимости от результата, даже если они сведутся только к перекраске фасада, по законам жанра смотрящий обязан стать козлом отпущения. Его единственный шанс избежать этого - найти контакт с реальными оппозиционерами, гарантиям которых он мог бы верить в отличие от гарантий "группы товарищей", на которых при таком раскладе и будут переведены стрелки. Первым кандидатом на роль такого вызывающего доверие оппозиционера является Навальный. Не исключено, что почуяв нарастающую сейсмическую активность, упомянутые особи решили действовать, лишив кремлевского смотрящего возможности сделать козлами отпущения их - тех, кого он сам вытащил наверх и от кого попал в зависимость. Фантастичным я назвал этот мотив по той причине, что подобные расчеты предполагают наличие некоторых качеств, отсутствующих у "российской элиты". Впрочем, присущая им хитрость в соединении с доступом к специфической информации, при интригах подобного рода вполне могут заменить ум.

Но совсем не исключен и другой вариант. Покушение было организовано паразитами менее высокого ранга, вроде кремлевского повара, имеющими некоторый необходимый для безнаказанности уровень связей и увидевшими в нынешней сейсмоопасной ситуации, когда никому ни до чего, удобный случай за что-то отомстить Навальному и, заодно, в перспективе увеличить свое влияние.     

Но какая из версий ни была бы верна, они обе являются продолжением тектонического разлома Хабаровск-Минск и указывают его дальнейшее направление. Система разваливается, и если верна первая версия, то группа товарищей опять обозначила свое намерение установить режим открытого подавления по лекалам латиноамериканских хунт (и несомненным признаком будут откровенно неправильные ходы в отношении Беларуси со ставкой на подавление протестов любыми средствами). Если верна вторая версия, то развал системы пошел такими темпами, что, выражаясь любимым языком "российской элиты", шестерки начинают действовать без оглядки на крутых пацанов, обозначив тем самым намерение их оттеснить (и совсем не исключено, что они попробуют сейчас проявить себя и внутри страны и в Беларуси привычными методами использования хунвэйбинов и наемников, что сулит им продвижение наверх и приобретение серьезного влияния по аналогии с тем, как это произошло в ходе вмешательства в украинские события). В любом случае, активизировались наиболее агрессивные особи, которым некуда бежать и которые готовы на что угодно. Трещина движется в сторону Москвы и скоро вплотную подойдет к Кремлю.

Вся белорусская номенклатура опирается на связи с российской, и поэтому вопрос о дальнейшей судьбе батьки решается в столкновении не белорусских, а российских властных и околовластных групп. И поскольку - особенно, если активизировалась наиболее агрессивная группировка - нет никаких оснований предполагать правильные ходы со стороны кремлевских, то логично предположить очевидно неверный ход - согласие помочь батьке удержаться в обмен на его последующую покладистость.

Возможно, влиятельной "силовой" группировке кажется, что если помочь батьке "замочить" недовольных в Беларуси, то это станет наглядным показательным уроком для недовольных в России. Вот только в этом случае произойдет прямо противоположное. То есть, уроком-то станет, только не тем, на который надеются. Да и сохранение батьки может оказаться слишком сложной задачей, возможно, уже неразрешимой. И совсем не факт, что кажущийся им наилучшим сценарий не вызовет наихудшую для них реакцию в РФ.

Понятно, что и "верхи" и "низы" присматриваются к происходящему по соседству, выискивая для себя рецепты и уроки. Однако, в России нет той компактности и однородности территории и населения, которая позволила даже при очень скромных ресурсах создать в Беларуси жестко структурированную охлократию, для построения которой у нас был поставлен кремлевский смотрящий, и которую так и не удалось в полной мере построить

У слишком многих из "российской элиты" первостепенное значение для выживания имеют отношения с Западом, которые грозят резким ухудшением в случае дальнейших агрессивных действий "силовой группировки". И далеко не все испытывают желание терять из-за нее размещенные на Западе активы и, тем более, тонуть вместе с ней. Поэтому логично ожидать, что натиск всяких "новых дворян", грезящих о старом добром крепостном праве, натолкнется на нарастающее противодействие вплоть до смычки части влиятельных особей с оппозицией и появления новых ее лидеров. И кстати, ратующим за скрепы и пугающим майданами следовало бы знать, что благодаря таким, как они, в российском менталитете майданы давно вытеснила пугачевщина, уже не одно столетие повторяющаяся с завидной регулярностью и ставшая главной и всем понятной скрепой. 

Вместо постскриптума.

 Когда я уже написал эту заметку, то увидел новости о большом выступлении смотрящего, посвященном событиям в Беларуси. По заголовкам сразу создалось впечатление, что тезисы "интервью" продиктовала группировка "кандидатов в ГКЧП". Действительно: "Путин объявил о создании резерва правоохранителей для помощи Лукашенко". "В состав резерва правоохранителей включен спецназ ССО"... Но заставив себя подробней ознакомиться с первоисточником, я увидел нечто вроде попытки усидеть между двух стульев или даже нечто вроде мягкого противодействия этим "кандидатам". Больше всего высказывания кремлевского сидельца напоминали "словесные интервенции" Центробанка, когда тот пытается немного поддержать рубль при отсутствии желания тратить средства на его реальную поддержку.

Озвученные "условия ввода резерва российских силовиков в Белоруссию" каждый может трактовать, как хочет. "..Но мы договорились, что резерв не будет использован, пока ситуация не выйдет из-под контроля..пока экстремистские элементы не начнут погромы ..не начнут разбойничать, захватывать административные здания.." Тот, кто исходит из презумпции, что кремлевские еще не полностью утратили способность воздерживаться от явно самоубийственных ходов, поймет это как "выпутывайся сам". Поскольку чтобы соблюсти условие - начать захваты административных зданий - "экстремистам" надо разогнать омоновцев и спецназовцев, сжечь БТРы, за которыми спрятался батька с автоматом, и, как минимум, привлечь на свою сторону армию. Когда это произойдет, вводить "резерв правоохранителей" будет поздно.

Тот, кто исходит из презумпции неправильной игры, может понять это как объявление о скором "оказании помощи братскому народу", повод к чему всегда несложно найти. Но абсолютное большинство кремлевских меньше всего хотело бы превращения Беларуси в расположенный под боком Афганистан, пламя из которого неизбежно перекинется через границу. И печальное зрелище представлял собой кремлевский смотрящий, заявлявший о признании итогов белорусских выборов и легитимности батьки - как будто подразумевал недавний референдум и собственную легитимность. Понятно, что из кремлевского окна любая смена белорусского смотрящего неизбежно выглядит как будущая смена кремлевского. А между тем, что-то делать надо, и пришлось ему почти открытым текстом посоветовать белорусской оппозиции не давать поводов для репрессий и дождаться "диалога с властью". Совсем не удивлюсь, если сохраняющая остатки здравомыслия часть кремлевских уже наладила диалог - только не с властью, а с оппозицией, обсуждая приемлемые для Кремля варианты "после батьки". И грустный вид кремлевского сидельца подчеркивал комизм ситуации и его беспомощность перед лицом законов природы.

Между Хабаровском и Минском.

Ну вот и начался август, месяц, в новейшей истории почти что сакральный. И начинается он необычно, не как продолжение привычного июльского затишья, а с места в карьер - как раскатистое эхо никогда еще не бывшего таким громким июля.   

Нынешняя "российская элита" в своей комсомольской юности и партийной молодости не раз сдавала экзамены по "марксистско-ленинской философии" и должна бы помнить "закон скачкообразного перехода количества в качество". Ну, допустим, Гегеля не читали, учебник марксизма-ленинизма подзабыли, но хоть о фазовом переходе на школьных уроках физики слышали? Ну, допустим, не слушали и не запомнили, но хотя бы из практики должны знать, что чайник всегда вскипает в тот момент, когда начинает казаться, что он уже вообще не вскипит.

Хабаровские протесты можно считать наглядной иллюстрацией фазового перехода в отдельном регионе. Рассматривать их как детонатор протестов в других регионах вряд ли правомерно. Страна велика и достаточно разобщена. Но они наглядно показывают всем, что у "власти" нет хороших ходов, есть только плохие или очень плохие. И что любое телодвижение "власти" в любой момент в любом месте может вызвать такой же локальный фазовый переход.

Знаменитая ленинская триада "революционной ситуации", когда "верхи не могут править по-старому, низы не хотят жить по-старому, а обнищание народных масс больше обычного, отчего у масс растет политическая активность" всем хороша, если только вынести за скобки ее третью часть и не слишком уповать на "массы". Те, кто изучал историю, должны знать, что известные нам революции были инициированы не "обнищавшими народными массами", а представителями относительно привилегированных слоев, действительно не хотевшими "жить по-старому". И причиной тому была тупая наглость коррумпированной придворной тусовки, противопоставившей себя всему обществу, включая широкие слои правящего класса. А если уж говорить о народе в прямом смысле слова, т.е. о части населения, не деградировавшей до состояния "масс" и сохраняющей определенный уровень нормального человеческого восприятия, то слово "обнищание" надо в триаде заменить на слово "унижение".

И хотя все признаки этой триады мы наблюдаем давно, в последние два-три года они проявляются все ярче, да еще и дополнившись классическим "обнищанием". Верхи не могут в силу окончательной деградации системы и их самих, низы не хотят просто потому, что уже нет ни сил терпеть, ни надежд на улучшение. И тут наступает момент, когда очередное рутинное унижение воспринимается тяжелее обычного. Количество переходит в качество.

В сущности, процесс развала системы подчиняется законам природы и не зависит от усилий "власти" предотвратить неизбежное. И всякие "черные лебеди" (равно как белые, серые и любые другие) могут повлиять только на скорость и траекторию, да и то лишь в небольшой степени.

Дальневосточные блоггеры, а за ними и федеральные СМИ, быстро выяснили, что в аресте хабаровского губернатора не надо искать какую-то сложную политическую подоплеку. Все объясняется желанием близкого к небезызвестному Ротенбергу совладельцу Амурстали отжать оставшиеся акции, принадлежащие жене губернатора. Как год назад, после утверждения Ротенберга исполнителем мегапроекта строительства моста через Амур с перспективой огромного роста стоимости Амурстали, он отжал долю третьего совладельца, отправив его в Лефортово, где тот вдруг начал давать показания на Фургала. 

Эта версия представляется гораздо убедительней версий политологов, объясняющих арест губернатора местью за то, что он победил на выборах единоросса в рамках протестного голосования хабаровчан, либо его популистскими мерами по ограничению привилегий чиновников и стремлением понравиться избирателям, либо его пассивностью в обеспечении высокой явки на плебисцит.

Для всех разваливающихся режимов достаточно типично, когда триггером фазового перехода становится примитивная жадность особо приближенных к власти паразитов. Так было перед Французской революцией (см. историю последних попыток спастись от надвигающейся угрозы - министерства Тюрго и Неккера), так было и перед 1905 годом, вспыхнувшим после разгрома в войне с Японией, вызванной неоднократным нарушением демаркационных линий в Маньчжурии и Корее крышуемыми царской семьей аферистами из Восточно-Азиатской компании и Лесопромышленного товарищества. О распутинщине, повальном казнокрадстве и многомиллионных поставках в воюющую армию гнилого обмундирования и продовольствия, доведших до февраля 1917-го года, думаю, из российских читателей не знает только очень ленивый.  

Безусловно, во всех этих случаях была совокупность причин, включая и классическое обнищание, но не столько "масс", привыкших к нищете, сколько, говоря современным языком, "среднего класса". Или, быть может, правильнее говорить об осознании отсутствия перспектив у всех, кто был способен и хотел делать что-то полезное, но упирался в произвол ненасытной бюрократии. Революции происходят не тогда, когда у режима есть противники или "массы обнищали", а тогда, когда демонтаж системы становится вопросом выживания страны, включая и думающее меньшинство, и "массы", и часть привилегированного слоя. И чем дольше "власти" удается затягивать гниение с помощью репрессий, тем беспощадней последствия.

Такая точка бифуркации достигнута не только в России, и весьма симптоматично, что второй темой прошедшего и начавшегося месяцев стали белорусские псевдовыборы, на глазах превратившиеся в нечто очень напоминающее реальные выборы с непредсказуемыми последствиями. Так же неотвратимо и неожиданно, как вскипающий чайник. И вдвойне симптоматично, что батька решил судорожно  разыграть российскую карту. Не американские шпионы заброшены дестабилизировать ситуацию в помощь оппозиции, а наемники из российской ЧВК, ранее воевавшие в Донбассе. Очевидно, хитрый экс-председатель колхоза считает это беспроигрышным ходом, способным обеспечить лояльность населения: "вы что, хотите как в Донбассе?!". Интересно, договаривался ли батька с Кремлем, или частным образом с кремлевским поваром. Или вообще ни с кем не договаривался, а почувствовав опасность, решил, что своя задница ближе к телу. И уж лучше использовать в качестве последнего козыря плевок в кремлевских, без чьей поддержки он давно бы слетел.

Версию действительного использования "зеленых человечков" с целью последующего "оказания интернациональной помощи братскому народу" все-таки допустимо считать менее вероятной. Не потому, что такая затея слишком глупа - глупости как раз характерны для разваливающихся режимов - а потому, что она слишком очевидно самоубийственна (особенно, с учетом опыта не казавшейся таковой крымско-донбасской авантюры). И осторожное вмешательство с целью  сохранить Белоруссию в своей сфере влияния, заменив Лукашенко, несоразмерно рискованно даже при наличии сети агентов и заинтересованных лиц в белорусском истеблишменте.

С другой стороны, это совсем не означает, что кремлевские не готовятся к предстоящим выборам и не ищут возможность использовать их в своих интересах.

Но когда историки задним числом говорят о глупом поведении агонизирующих режимов, которые сами роют себе яму, делая вместо очевидно напрашивающихся ходов очевидно саморазрушительные, они упускают из виду тот факт, что разваливающиеся режимы не могут проводить скоординированную политику из-за возросшего внутреннего трения в системе.  Разваливающиеся режимы делают глупости именно потому, что они догнивают до того состояния, когда для каждого из составляющих их паразитов интересы собственного выживания перебивают общий интерес выживания системы. Система рушится, и все ведут себя стандартно. "Мне жаль, что твоя гнедая сломала ногу. Но Боливар не выдержит двоих".   

Учтем, что кремлевская группировка не едина не только в том смысле, что каждый там готов сожрать каждого. Она включает разные группировки и альянсы с разными интересами, связями и контрагентами на всем постсоветском пространстве и за его пределами. И можно предположить, что кто-то готов любым способом поддержать привычного батьку, кто-то хотел бы заменить его другой подходящей кандидатурой, а кто-то вообще настроен половить рыбку в мутной воде ожидаемых "непредсказуемых последствий" этих выборов. И кто знает, чем могут обернуться эти разногласия.

Так что нельзя исключить, что белорусские выборы отзовутся "непредсказуемыми последствиями" уже в России. Хабаровск далеко, и сценарий хабаровских протестов не связан с отстранением верхушки режима. Минск гораздо ближе к Москве и географически и ментально. А предстоящие события в Беларуси прямо намекают на ожидающиеся события в России и в некотором смысле рассматриваются заинтересованными сторонами как черновик их сценария. И пусть в России сценарий, скорее всего, будет другим и более жестким, все ощущают, что таймер включен, и отсчет пошел.    

21-й как гибрид 17-го и 91-го. Расклад факторов.

Я уже не раз писал, что у системы нет другого выбора, кроме выбора между хунтой и перестройкой, и попытка нащупать третий путь неизбежно свелась к гибридной хунте, пока что обозначенной как Госсовет. Так называемый "плебисцит" сейчас проходит не за или против "обнуления", а за или против легитимизации хунты и сословного государства. И пока проходит хорошо знакомый процесс "всенародного одобрения", оценим его реальные последствия и расклад факторов. И сопоставим с двумя предыдущими точками бифуркации российской истории.

В 91-м, на фоне очевидного развала системы и отчуждения от нее инертного большинства населения, основным двигателем было желание скопившихся на нижних и средних этажах системы агрессивных паразитов реализовать открывающуюся возможность. В 17-м основным двигателем была усталость от прогнившего коррумпированного режима, воспринимавшегося как анахронизм, и желание справедливого переустройства общества, дополняемое желанием возмездия. Сейчас сочетаются оба фактора.

Желание возмездия паразитам и справедливого социального устройства, характерное для активного меньшинства, сочетается с отчуждением основной массы населения от "власти" и наличием широкого слоя низовых паразитически ориентированных особей, стремящихся, как это у них называется, "выбиться в люди". Этот слой похож не на массы деклассированных и деградировавших выходцев из крестьян, оскотиненных и озлобленных веками крепостного права и его жульнически проведенной отменой, а, скорее, на молодую поросль социальных низов начала 80-х, большей частью шедших в гопники, меньшей - пытавшихся сделать карьеру "по комсомольской линии" и в КГБ, но быстро обнаруживавших, что все хлебные места уже заняты.   

Как несправедливость воспринимается все, происходившее после 91-го года, и особенно, после 2000-го.

Конечно, возникает вопрос, что и кем воспринимается как несправедливость, требующая возмездия. Жульническая приватизация 90-х - абсолютным большинством, хотя, значительной его частью - с оттенком зависти. Подавление свобод и репрессии режима двухтысячных - скорее, меньшинством. Но произвол власти и ее охранных структур на всех уровнях - опять же, большинством. "У Иван Иваныча был небольшой словарный запас. И потому одним и тем же словом он называл всех - и ментов, и депутатов и геев". Этот анекдот, попавшийся мне в Сети, можно считать картинкой с натуры. Социологи сейчас утверждают, что "у населения резко выросла агрессия по отношению к власти", но социологи видят лишь вершину айсберга, поскольку при общении с социологом "население" инстинктивно старается вести себя достаточно обтекаемо.

Что в этой ситуации делает "власть". Вводит новую конституцию с некоторыми откровенно репрессивными "поправками" и, разумеется, протаскивает в нее пункт о Госсовете, полномочия и структура которого "будут определены федеральным законом". До появления этого закона можно лишь предполагать его содержание, но смысл создания этого органа понятен. Это должна быть завуалированная хунта, закрепляющая де юре положение, сложившееся де факто. Как, впрочем, и другие "поправки".

Но пункт о Госсовете вызвал брожение и даже своего рода фронду в "российской элите". И потому его пришлось срочно заменить "обнулением". Однако, все противоречия, так насторожившие большую часть номенклатуры, вплоть до высшей, остались и даже обострились. Если первоначально проект Госсовета имел какие-то очертания и мог быть предметом открытого торга, то теперь все проще. В пакет втиснута "поправка", согласно которой будет некий Госсовет, а каков он будет, впоследствии "будет определено специальным федеральным законом". Соответственно, вся борьба вокруг этого будущего закона переносится под ковер, а круг участников автоматически сужается. Из-под ковра уже доносятся визги. Дважды подряд в прессе выступил одиозный "новый дворянин" с программными положениями грядущей хунты. Как бы заманчиво ни звучали для широкого слоя паразитической "российской элиты" его посулы железной рукой противостоять смутьянам и охранять "традиционные ценности" крепостного рабства и холуйства, реальный смысл их понятен. Я уже писал и повторю: вся номенклатура сама хотела бы де юре оформить сословное государство, но она прекрасно знает аппетиты "группы товарищей", стремящихся стать хунтой. И понимает, что репрессии против смутьянов смутьянами не ограничатся. Тем более, что эта "группа товарищей", сложившаяся в ходе событий 14-го года и заявившая о своих претензиях демонстративным убийством Немцова, уже успела себя проявить громкими и наглыми уголовными делами не только против смутьянов, но и против тех, кто мешал их так называемому "бизнесу", или тех, чьи активы им приглянулись. Уж об этом все в "российской элите" хорошо осведомлены. По сути речь идет о том, что желающая стать хунтой узкая группа высшей номенклатуры противопоставляет себя остальной номенклатуре под предлогом необходимости защиты системы и обеспечения передачи активов и власти по наследству.

И понятно, что став из хунты де факто хунтой де юре, эти товарищи начнут заглатывать всех подряд, поскольку сейчас кормовая база сжимается как шагреневая кожа, а лозунг "борьбы с коррупцией" оправдает любые отъемы активов. Вся российская псевдоэкономика существует за счет продажи сырья. Даже то немногое, что в России производится, производится по западным технологиям и на западном оборудовании. И производится практически полностью для внутреннего потребления или экспорта в бывшие постсоветские республики и некоторые другие страны третьего мира. Но платежеспособный спрос, обеспечиваемый перепадающими населению крошками нефтегазовых доходов, падает и будет падать. Работающий на этот спрос малый бизнес находится на грани вымирания. Взять ни с населения ни с малого бизнеса нечего, да и средний бизнес - кроме тесно аффилированного с чиновниками и финансируемого из бюджета -  дышит на ладан. Настал черед этого аффилированного бизнеса и, соответственно, участвующих в нем чиновников. А заодно и крупного бизнеса, не связанного непосредственно с товарищами из хунты и их приближенными. И это все в "российской элите" чувствуют.

Поэтому, пусть пока все выглядит как победа той "группы товарищей", о которых я ранее писал как о сторонниках военного положения, своего рода ГКЧП 2.0, другая "группа товарищей", имеющая опору в более широком слое "российской элиты", где каждый боится быть сожранным товарищами из хунты, будет продолжать подковерную борьбу, стремясь из чувства самосохранения не допустить утверждения всевластной и всепожирающей хунты. Можно заметить, что некоторые прежде не затрагивавшие политику представители интеллигенции, "деятели культуры" и шоумены вдруг начали громко и резко высказываться против "обнуления". Хотя в качестве лозунга "для народа" напирают на "обнуление" и "стремление Путина к пожизненному правлению", все "заинтересованные лица" прекрасно понимают, что Путин все равно скоро уйдет и речь совсем о другом. И опять, как в 17-м и 91-м возникает своеобразное тактическое совпадение интересов у думающего и решительно ненавидящего паразитическую систему меньшинства и у наиболее агрессивного и считающего себя обделенным слоя низовых паразитически ориентированных особей. Плюс, конечно, у боящихся быть сожранными хунтой товарищей из номенклатуры, включая крупную, и некоторых "олигархов" (вполне понимающих, что они являются первыми кандидатами на раскулачивание).  

Трудно предсказать, какое событие станет триггером развала системы. Социологи прогнозируют массовые протесты на осень, но протесты могут начаться и из-за июльского "всенародного одобрения" и из-за новых "коронавирусных ограничений", которые неизбежно попробуют продлить как инструмент запрета митингов.

Коллапс псевдоэкономики неизбежен, и даже экономная трата ресурсов ФНБ при умеренной девальвации рубля вряд ли сможет помочь оттянуть этот коллапс более чем на несколько месяцев. Тем более, что девальвация, кроме приятной возможности номинально наполнить бюджет, имеет и неприятную сторону - рост цен не только на импортные, но и на все российские товары вплоть до полной остановки производства тех из них, которые в наибольшей степени зависят от импортных составляющих. Учитывая поведение российского ЦБ, можно предположить, что девальвация назначена на конец лета. Соответственно, инфляция и спад производства будут нарастать в течение осени и весьма подкрепят ту "ненависть к власти", о которой говорят социологи.

Предусмотрительно принятые дополнительные репрессивные законы тоже в любой момент грозят превратиться в триггер. Уже хотя бы потому, что они достигли некоторой критической массы, которая начинает препятствовать их полезному для власти применению. И более того - грозит вызвать неконтролируемую цепную реакцию, ведущую к взрыву противодействия или, как минимум, массового неприятия. Причем, не только со стороны подавляемых протестующих. В сущности, с каждым новым таким законом обычный рядовой полицейский и омоновец априори начинает все яснее усваивать, что он служит не в полиции, призванной защищать народ от воров и бандитов, а в охранной госкомпании, призванной защищать воров и бандитов от народа.      

Наконец, последнее. Голосовать против или не голосовать вообще. Голосование проходит не за или против "обнуления", а за или против легитимизации хунты и сословного государства. С одной стороны, это должно бы автоматически склонить к голосованию против. Но, с другой стороны, сама эта проектируемая хунта, подлежащая учреждению еще не принятым законом, является источником турбулентности и триггером процесса распада. И я пока даже оставляю в стороне тот факт, что "власть" постарается не допустить провала "плебисцита" и, скорее всего, сможет добиться нужного результата даже в том случае, если придет и скажет "нет" настроенное против "поправок" большинство. В этом случае триггером сразу станет фальсификация результатов (причем, без фальсификаций все равно не обойдется, даже если придет не все настроенное против большинство, а его наиболее активная часть - эта часть не так уж мала и не уступает по численности тем, кто по разным причинам проголосует за). В другом случае, если объявленный результат не приведет к массовым протестам, триггером станет так называемый "раскол элит", ожесточенная подковерная грызня вокруг закона о госсовете на фоне падающей псевдоэкономики, распила имеющихся резервов и постоянно, то здесь, то там, вспыхивающих протестов. Вопрос сводится к прогнозированию траектории, что выгодней и дает больше шансов на менее кровавый распад: возможные массовые протесты по результатам "плебисцита" или неизбежные небольшие перманентные протесты, сопряженные с нарастающей грызней во власти.  

Один известный физик так иллюстрировал своим студентам закон возрастания энтропии: "Это очень просто понять. Выдавите пасту из тюбика, а потом попробуйте вдавить ее обратно". Власть сейчас именно это и пробует, но я почему-то сомневаюсь в успехе такой затеи.

Эхо американских "протестов" в России.

Расовые волнения в Америке и российская оппозиционная интеллигенция (здесь я употребляю это словосочетание совершенно без намека на привкус иронии). К чести оппозиционной интеллигенции надо сказать, что несколько достаточно известных людей выступили - не нарушая, впрочем, рамок "политкорректности" - против разгула черных расистов и американской "прогрессивной общественности". Илларионов в своем блоге с цифрами в руках показал, что от полицейского насилия пострадало гораздо больше белых, чем черных (притом, что среди преступников черных намного больше). Шендерович рискнул даже вступить в полемику с американской "прогрессивной общественностью" по поводу ее воплей об "институциональном расизме". Многие менее известные предпочли не касаться расовых вопросов и сфокусировали внимание на полицейском насилии, переведя разговор на полицейское насилие в России (на фоне которого полицейское насилие в Америки сразу поблекло).

 Но затрагивать священную корову западной цивилизации, так называемое "равенство", никто не решился. Хотя именно извращенная идеология равенства, исходящая из того абсурдного постулата, что от рождения все одинаковы и представляют собой tabula rasa, легла в основу всех самых мерзких режимов 20-го века, частично сохранившихся до сих пор, и всех самых противоестественных движений и законов в так называемых демократических странах (которые по сути являются даже не демократиями, а различными стадиями охлократии).

Причем, идеология равенства всегда приводит к самым крайним формам неравенства. Как сформулировал Сократ, "равенство неравных есть худший вид неравенства". Россия не только вполне ощутила это в прошедшем столетии и понесла огромные потери, но продолжает ощущать все следствия и в веке нынешнем, когда вылезшие на идеологии равенства отбросы дорвались до больших кормушек и с удовольствием именуют себя "российской элитой" и "новыми дворянами".  

Конечно, в противовес Шендеровичу и Илларионову нашлись и другие. Из числа тех, кто считает, что если объявляешь себя оппозиционером и критикуешь российские власти, то обязан восхищаться правильной американской демократией, повторять лозунги западной "прогрессивной общественности" и сетовать на недостаточные привилегии, получаемые черными в рамках "позитивной дискриминации".       

И я бы еще понял, если бы эти прогрессивно настроенные российские граждане, клеймящие американский "институциональный расизм" и поддакивающие американской "прогрессивной общественности" в ее нападках на "богатых белых", которые эксплуатируют несчастных бедняков и недостаточно с ними делятся, действительно по простоте своей не видели разницы между Маском и Сечиным или между Гейтсом и Ротенбергом, и действительно отождествляли американских негров с бесправными нищими россиянами. Но как-то не очень верится в такую искреннюю простоту. Тем более, что некоторые лозунги американской "прогрессивной общественности" подозрительно напоминают советский агитпроп и российским прогрессивно настроенным гражданам должны быть хорошо знакомы (как и события того времени).

Кстати, хотя в первые два-три десятилетия советской власти "пролетарское происхождение" давало ощутимые льготы при поступлении в учебное заведение, не было случая, чтобы какого-нибудь профессора уволили за то, что он не захотел ставить завышенную оценку не знающему предмет студенту с классово безупречным происхождением. Так бывало во время китайской "культурной революции", так произошло на днях с американским профессором (которому не помогла даже ссылка на слова Мартина Лютера Кинга о необходимости судить не по цвету кожи, а по личным способностям). И если "культурную революцию", разумеется, каждый осудит, поскольку ее принято осуждать, то увольнение американского профессора поддержали, поскольку его поддерживает американская "прогрессивная общественность", полагающая что слова "судить не по цвету кожи" относятся лишь к случаям, когда черному ставят оценку выше, чем белому. Или когда черных ставят выше, чем белых (благополучно забывая о "равенстве"), но ни в коем случае не наоборот.

В известный период советской истории генетика объявлялась "буржуазной лженаукой", а генетиков отправляли в лагеря. И вопреки распространенной версии, решающую роль сыграли не интриги лысенковцев, а догматы марксизма, исходившие из постулата " tabula rasa" и врожденного отсутствия у индивида собственной личности ("Личность есть просто совокупность всех социальных отношений", Маркс). В Америки генетика пока не запрещена, и генетиков в лагеря пока не отправляют. Но даже нобелевский лауреат, первооткрыватель ДНК Уотсон, подвергся ожесточенной травле и был исключен из ряда научных обществ после слов, основанных на результатах его научной работы и подкрепленных материалами многочисленных тестов на IQ, о более низком среднем уровне когнитивных способностей черных. Аналогичным образом, талантливейший генетик из Чикагского университета Брюс Лан, обнаруживший две мутации, связанные с эволюцией мозга и возникшие после выхода предков современного человека из Африки, вынужден был прекратить работу, даже несмотря на то, что его анализ данных, касающийся эволюции генов  ASPM и MCPH1,  выдержал проверку ведущих ученых генетического центра в Кембридже, заявивших о признании его выводов.

Зато процветают "прогрессивные ученые". Один советско-российский математик рассказывал, вернувшись после преподавания в Америке, что был в шоке от прогрессивного американского коллеги. Тогда вошли в моду фракталы, и этот американский преподаватель читал лекции о том, что африканцы открыли фракталы за столетия до белых европейцев, поскольку их традиционные африканские косички имеют фрактальную структуру. По словам нашего математика, этот прогрессивный преподаватель знал математику на уровне не выше обычного троечника советского ВУЗа, но его лекции собирали полную аудиторию "прогрессивных студентов", выражавших восхищение смелостью "прогрессивного преподавателя".   

Впрочем, я льщу американской "прогрессивной общественности", употребив слово "полагает" и, следовательно, предположив наличие у нее каких-то умственных способностей. Это все равно, что заподозрить их наличие у "российской элиты" или у гопников из подворотни. Вообще, для полноты картины следовало бы учесть, что и "прогрессивная общественность", и несчастные бедняки, и дискриминируемые негры в действительности живут за счет "богатых белых", поскольку американские богатые стали богатыми не потому, что украли, а потому, что создали своим талантом и трудом нынешний уровень цивилизации, отдавая при этом значительную часть созданного ими прироста качества жизни всему обществу (включая не только американское, но и страны третьего мира, где, конечно, основная часть достается местным паразитическим верхушкам, в число которых входит и "российская элита").   

И вполне понятна, но оттого не менее забавна непривычно двойственная и противоречивая реакция российской официозной пропаганды. С одной стороны, как не возмущаться бездействием американских властей, игнорирующих требования Трампа и даже демонстративно поступающих вопреки им. Ведь дело серьезное - у многих из "российской элиты" в Америке и дети живут, и недвижимость имеется. А тут какие-то негры громят целые города.

С другой стороны, нет-нет да и проскакивает злорадство - вот до чего довели Америку всякие соросы и безосы и прочая американская элита. И тут не только обида на эту американскую элиту, поближе к которой и самим хотелось бы, но которая "российскую элиту" элитой не очень-то готова признать. Тут и подсознательное понимание близости психических установок американских гопников. Как бы ни пыжилась "российская элита", где-то глубоко в подсознании она сохраняет комплекс неполноценности и смутно ощущает, что в Америке они были бы такими же гопниками, и не каждого из них взяли бы и в лакеи, поскольку от лакея все-таки требуется некоторый минимум порядочности. Ну разве что небольшая часть наиболее хитрых смогла бы сделать карьеру в кругах "прогрессивной общественности", а самые продвинутые, осилив учебную программу, могли бы попробовать пробиться в прогрессивные преподаватели и рассказывать о фрактальных косичках.

А упомянутый "прогрессивный преподаватель", окажись он в России, быстро забыл бы о косичках и придумал бы  лекции о высокодуховной патриотической математике и ее особом пути. Студенты у нас им вряд ли бы восхищались, зато звания и награды заслужил бы наверняка.  

Ну, еще древние китайцы считали, что для того, чтобы не стиралась грань между приемлемым и неприемлемым, надо всегда называть вещи своими именами, и жаль, что далеко не все даже среди российской оппозиции готовы это делать.