Мифология и реальность

(для патриотически настроенных граждан с обеих сторон и не только для них)

Мне уже приходилось пару раз уклоняться от ответа на вопрос, почему я не комментирую события, связанные с Украиной. Честно говоря, я не думаю, что мое понимание ситуации придется хоть кому-то по вкусу. Это не означает, что я хотел бы соответствовать чьим-то вкусам, это означает, что меня вряд ли воспримут адекватно, поскольку вполне очевидно, что востребованы упрощенные трактовки происходящего.

Последнее объяснимо и неизбежно, - здесь срабатывает защитный механизм психики, основанный на том, что единственный способ сохранить ориентацию при столкновении с малопонятной и эмоционально травмирующей ситуацией заключается в сведении к минимуму подлежащих осмыслению параметров и вытеснении за пределы восприятия любых фактов и соображений, не укладывающихся в этот, дающий психологическое равновесие, минимум.

Исходя из вышеприведенных мотивов, я и не пытался высказывать свое мнение. Но даже при всей моей склонности терпимо относиться, скажем так, к заблуждениям, ежедневно тиражируемые рассуждения о «войне России против Украины», «имперских амбициях Путина», «ностальгии по СССР», «имперском сознании» и т.д. не могут не раздражать.

Нет никакой «войны России против Украины», нет никаких «имперских амбиций» и, тем более, «ностальгии по СССР». А что есть? Чтобы высказать свою точку зрения достаточно аргументировано, мне пришлось бы написать очень большую статью. Поскольку не далее как вчера, в ходе обсуждения на Фейсбуке, я пообещал незамедлительно это сделать, то – осознав опрометчивость такого обещания и невозможность сходу изложить свои взгляды так, чтобы они действительно были строго аргументированным анализом событий, происходящих сейчас в нашем «постсовке» - я решил сразу начать с конца, с поверхностного и поданного в ограниченном ракурсе, но достаточно связного описания причин и следствий текущих на тот момент событий, которое я изложил в мае прошлого года в послесловии, написанном для издания своей книги в электронном формате на Amazon.

Такое решение позволит мне сразу высказаться по теме обсуждения (о «войне России против Украины»), а уже затем, поскольку с мая прошлого года ситуация продолжает развиваться быстрыми темпами и ее нынешнюю стадию нельзя не попытаться проанализировать, дать в процессе такого анализа добавочные обоснования, касающиеся закономерностей и особенностей нашей «постсоветской» охлократии (вытекающих, как можно догадаться, из некоторых фундаментальных отличий «советской системы» от нормального жизнеспособного общества).  

Соответственно, «to be continued» - а заинтересует ли кого-нибудь этот сериал, каждый может определить уже по его первой части. Ну а я пока что копирую сюда (с самыми минимальными сокращениями и без пояснения используемой терминологии и встречающихся отсылок к тексту книги) упомянутое послесловие.

За пять лет, прошедшие со времени печатного издания - и, соответственно, написания послесловия к нему -  постсоветская охлократия успела пройти точку невозврата. Я пишу это второе послесловие в мае 2014-го года, когда всем известные события в Украине сыграли роль катализатора, ускорив ход реакции разложения. Хотя внешне это выглядит как полная консолидация жесточайшей формы охлократии (или даже как возникновение ее нового, ранее не встречавшегося в истории типа), на самом деле мы присутствуем при ее распаде – раковая опухоль в последней стадии выглядит огромной и продолжающей рост, но любой врач знает, что ее клетки ежесекундно распадаются, отравляя организм и, в итоге, быстро уничтожая его и опухоль вместе с ним.     

Наверное, с точки зрения верхушки иерархии российского охлоса, если бы украинских  событий не было, их следовало бы придумать. В послесловии пятилетней давности я прогнозировал приближение очередной «перестройки» и отмечал, что ситуация сходна одновременно и с ситуацией расцвета классической сверхохлократии (этапом «сволочекратии»), когда верховный иерарх неизбежно оказывает избыточное давление на систему, снижая ее приспособительные возможности, и с ситуацией формирования ее заключительной стадии («быдлократии»), когда на большинство значимых мест в иерархии начинают выдвигаться трусливо-агрессивные вариации (обезличенный экс-демос), а основной агрессивный потенциал скапливается на нижних ярусах и впоследствии становится опорой «Перестройки», предопределяя развал единой иерархии. 

Назревающий конфликт был сглажен украинскими событиями, позволившими верховному иерарху частично сплотить начавшую фрондировать и расползаться иерархию, а также включить механизм «переадресации агрессии». Исходя из предположения, что до этого послесловия добрались лишь те,  кто прочитал текст книги, я не буду утомлять читателя подробным анализом, а ограничусь лишь общим описанием ситуации.

В отличие от всех других охлократий, постсоветская выросла не «снизу», а «сверху». Паразитические вариации уже занимали всю пирамиду власти, а обязательным условием раздробления прежней властной иерархии «общенародной собственности» на персональные кормушки, с соответствующей конвертацией принадлежности к прежней иерархии в деньги и «собственность», было провозглашение «права частной собственности» и связанных с ним «прав и свобод».

Если «собственность», изначально связанная с властью, достаточно быстро и относительно малозаметно могла структурироваться как система неформальной привязки к государственному аппарату (что совершенно не требовало введения каких либо юридических ограничений на «право частной собственности»), то соответствующие «политические и гражданские права и свободы» - которые неизбежно начинали противоречить функционированию «собственности» в качестве инструмента паразитирования  - необходимо было отменять юридически, поскольку с определенного момента  методы неформального контроля уже не способны надежно срабатывать.

Однако, процесс отмены «прав и свобод» («закручивания гаек») всегда нагляден и чувствителен. Причем, хотя он в первую очередь направлен на подавление полноценных представителей биологического вида «человек» (составляющих незначительное меньшинство), он также задевает и составляющий основную часть населения средне охлотизированный экс-демос и даже агрессивные паразитические вариации (как с врожденной так и приобретенной паразитической направленностью). Последние хотя и используют этот процесс в своих интересах и в междоусобной конкурентной борьбе, но в целом – по мере нарастания процесса - тоже начинают воспринимать его как изъятие со стороны верхушки иерархии, поскольку он сужает им пространство для маневра.

Но ведь нынешний «национальный лидер» был поставлен в Кремль, в том числе и для того, чтобы максимально упорядочить, формализовать и централизовать паутину власти охлоса, снизив грозящую ее разрывом внутреннюю агрессию. Мы уже рассматривали аналогичный процесс применительно к сверхохлократии и помним, что структурирование и иерархизация проходят по модели поведения, формально сходной с неоднократно описанной этологами для других видов – с выделением «наиболее приспособленного» доминанта, который, опираясь на субдоминантов,  контролирует поведение членов популяции и пресекает нежелательные поступки (у животных, как мы помним, чрезвычайно редкие). Мы также помним, что даже сверхохлократия, несмотря на все имевшиеся у нее средства, с одной стороны, жесточайшего подавления биологического вида «человек разумный» и, с другой стороны, пресечения неконтролируемой агрессии в иерархии паразитических особей, не смогла осуществить необходимое и изначально требовавшееся ей условие стабилизации – полный контроль над каждым поступком каждого члена общества. В итоге, на стадии быдлократии, это привело к образованию многочисленных ниш и мелких кормушек в пределах невысоких и средних ярусов иерархии и позволило скопившемуся в этих нишах агрессивному потенциалу, используя как таран неприемлющих власть черни более ли менее нормальных людей, раскачать и разорвать систему на отдельные кормушки.

В условиях постсоветской охлократии, эффективный контроль тем более невозможен, и если средства сопротивления немногочисленных нормальных представителей вида «хомо сапиенс» относительно ограничены, то средства отстаивания своих интересов и кормушек для каждой из паразитических особей внутри иерархии достаточно разнообразны. 

До начала киевских протестов, внутрироссийская ситуация была патовой. Противоречия, о которых я писал в послесловии к бумажному изданию, обострились в предыдущие два-три года, и после возвращения в Кремль альфа-самца уже не могли быть решены новой «перестройкой».

Те группы влиятельных особей, которые были оттеснены на второй план приближенными верховного доминанта, отчасти ощущали все возрастающее давление как старых так и периодически появляющихся новых приближенных альфа-самца, отчасти просто боялись, что он своей наглостью и курсом на усиление репрессий на фоне все более вопиющего социального расслоения  доведет до появления новых «революционных матросов».

Пресловутая «вертикаль власти» (которая, строго говоря никогда не была именно вертикалью, но изначально формировалась как паутина власти и собственности) еще больше, - особенно, на местах - боялась «революционных матросов», еще менее была защищена от давления сверху и, плюс к тому, находилась в состоянии перманентного тлеющего конфликта с так называемыми «силовиками».

Последние постоянно усиливались не только потому, что верхушка иерархии стремилась обеспечить себе охрану, но и в силу отсутствия других социальных лифтов для низовой черни, что заставляло избыточно расширять так называемые «правоохранительные органы», обеспечивая мелкие кормушки, неотделимые от членства в «силовых структурах». А основной (и единственный) способ обеспечения этих кормушек сводился к «переделу собственности» и коррупционным доходам за счет изъятия у формальной «вертикали власти» (через изъятие у приближенных к ней особей и сокращение ее кормовой базы) – «рейдерство», «крышевание» и т.д.  Другой искусственно созданный псевдолифт – всякие «молодежные организации», «патриотические общества» и т.д. - собрал некоторое количество агрессивной низовой черни, но очень быстро продемонстрировал ей иллюзорность надежд на быстрое продвижение в системе, став своего рода аналогом советского комсомола. 

Факт возвращения альфа-самца в Кремль наглядно доказал, что различные слои и группировки в принципе оказались неспособны к выработке консенсуса, т.е., что единообразие системы не достигнуто, и взаимная агрессия внутри нее слишком высока. 

Но, при этом, возвращение альфа–самца стало некоторым фактором опасности, сразу оцененным всеми слоями иерархии и заставившим их склониться к поиску тактических союзников как внутри иерархии, так и за ее пределами, негласно поддерживая «антикремлевские» выступления – как непосредственно уличные демонстрации ( основной контингент которых составляют, как и во времена развала советской сверхохлократии, более ли менее нормальные, относительно мало охлотизированные люди, неприемлющие режим), так и информационное обеспечение противодействия режиму. 

Верховный иерарх и приближенный к нему слой в принципе не имели иного выбора, кроме тупого «закручивания гаек» и выборочных относительно слабых (с оглядкой на реакцию иеарархии) ударов по излишне своевольным (но не слишком влиятельным) членам иерархии, с целью напомнить последним (и иерархии в целом), что имеющиеся у них кормушки в действительности даны им системой и подконтрольны правящей верхушке системы.

В этой ничейной позиции перевес стал склоняться на сторону противников нынешнего вождя. На фоне нагло жирующей сановной черни, постоянного «закручивания гаек» и очень наглядного населению беспредела «правоохранительных структур», в так называемое «массовое сознание» стала проникать простая и очевидная мысль, что единственная функция и идеология нынешней «власти» - защита собственных кормушек от ограбленного ею «народа».

Относительная простота проникновения этой мысли в «массовое сознание» объясняется не только высоким уровнем охлотизации населения (т.е. большим процентом тех, кто изначально воспринимает любую власть как способ ограбления более слабых и считает такое положение естественным). Поскольку постсоветская охлократия образовалась «сверху», то, в отличие от всех образовавшихся «снизу» охлократий, устанавливавшихся под лозунгами какой-либо идеологии или просто «социальной справедливости» (с соответствующим ограничением прав и свобод ради нее), она формировалась под лозунгами неограниченных «общечеловеческих прав и свобод» (которые и были оправданием раздробления «общенародной собственности» на персональные кормушки), и неуклонное ограничение этих «прав и свобод» наглядно высвечивало сами кормушки и лишало их какого бы то ни было оправдания в глазах среднеохлотизированного (т.е. подавленного и забитого, но в достаточной степени сохраняющего многие человеческие черты) экс-демоса, составляющего основу популяции.

Соответственно, все слои и группировки иерархии из числа недовольных  верхушкой, получили дополнительный стимул для усиления противодействия ей и попыток осторожно отмежеваться от верховного иерарха, сваливая на него все грехи системы.   

Прошлой осенью позиция кремлевского сидельца уже выглядела проигрышной. Все попытки найти какие-либо оправдания режима или провести отвлекающие маневры сводились в последние годы к нелепым кампаниям «борьбы за нравственность» и обличения «бездуховного Запада», вызывавшим нарастающее раздражение не только всех достаточно нормальных людей, но и населения в целом. Попытки нацлидера открытым текстом заявить иерархии, что лишь его опричные полки гарантируют безопасность кормушек, выглядели признаком слабости и не находили желаемого отклика.

Даже начало киевского Майдана сыграло против «нацлидера» и его приближенных. Официозные пропагандисты могли изворачиваться, сколько угодно, но даже по фальсифицированным кадрам с Майдана и даже у «рядового гражданина» создавалось совсем не то впечатление, которого добивалась пропаганда. А в Интернете, которым регулярно пользуются миллионы, информационные порталы – принадлежащие отнюдь не рядовым гражданам – с удовольствием вели трансляции из Киева и ненавязчиво подчеркивали интересные «нацлидеру» детали.

И если сотни тысяч людей, наблюдавших за происходящим в Киеве, воспринимали его как «антикриминальную революцию» и горячо ей сочувствовали, то «нерядовые граждане» обращали внимание на другое. На то, как быстро зашаталась созданная по образу и подобию российской украинская «вертикаль власти». Как сразу, едва запахло жареным, от младшего брата стали отмежевываться наиболее дальновидные украинские «олигархи». Как каждая новая все более жесткая акция против протестующих, предпринятая по совету и рецепту старшего брата, давала противоположный эффект, все больше ослабляя позиции украинского мини-нацлидера. И как в итоге, когда стали разбегаться еще недавно преданные назначенцы, он остался один, не имея иной опоры, кроме с каждым днем все менее надежных «силовиков» и бандитов.            

Конечно, российское население, пусть и не слишком, но отличается от украинцев, не знавших столетий крепостного права. Но ведь смог же войти и укорениться в «массовом сознании» покорных «рядовых россиян» лозунг о «партии жуликов и воров» - так ли далеко от него до лозунга «антикриминальной революции», учитывая, что в относительно свободные 90-е выросло новое поколение, не впитавшее с молоком матери непреодолимый страх перед государством и его НКВД-КГБ-ФСБ. И вполне понятно, что если бы не ежегодная эмиграция сотен тысяч наиболее активных молодых россиян, вместо мирных демонстраций, мирно позволяющих себя избивать и разгонять,  давно появились бы какие-нибудь традиционные для России народовольцы или бомбисты, в отличие от предшественников, вооруженные отнюдь не наганами и пороховыми бомбами.

Конечно, количество кремлевских опричников на порядок больше, а родственники армейского генералитета имеют свои, выделенные им, кормушки. Но вполне понятно, что не будь генералитет вовремя хорошо прикормлен, в Кремле давно сидела бы какая-нибудь хунта, без проблем пришедшая под лозунгом борьбы с коррупцией и разворовыванием страны (и, вероятно, уже сама к нынешнему времени успела бы провороваться и развалиться, повторив типичный латиноамериканский путь). И еще понятней, что верность опричников и генералов прямо пропорциональна ее оплате и обратно пропорциональна возможным рискам, а также, конечно, и аппетитам. И кто знает, когда и что может быстро нарушить надежный на первый взгляд баланс, тем более, что батальонами командуют не генералы.

Конечно, в отличие от полубандитских ставленников украинского нацлидера и его «вертикали», в РФ у большинства приличных кормушек и по всей «вертикали» за время правления нацлидера уселись выходцы из КГБ. Но только тот, кто никогда не сталкивался с этой публикой, может поверить в разговоры о их «кастовом самосознании» и  взаимной лояльности. Нацлидер, знающий нравы КГБ изнутри, прекрасно помнит, что высшей ценностью для него и его коллег была карьера, ради которой и шли в «контору». И не было там никаких идейных борцов за мировой социализм, зато за карьеру боролись идейно – предавая друзей, подсиживая сослуживцев и выслуживаясь перед вышестоящими. И нет никаких причин полагать, что кто-нибудь из назначенцев нацлидера вдруг захочет проявить «кастовое самосознание», если это перестанет быть выгодным.

Резкий перехват инициативы нацлидером  и быстрое прохождение точки невозврата объяснялось поначалу страхом, а потом – пониманием, что обратного пути уже нет. 

Лозунги «антикриминальной революции» и выдвинутое ею (и вынужденно принятое) требование люстрации, безусловно, вызвали страх, перебивший все другие стимулы, и желание не допустить ничего подобного в РФ, исключавшее даже попытку представить возможные последствия. И, наконец, наглядно продемонстрированные расклад и динамика украинской ситуации указали, в итоге, не имеющее альтернативы направление действий.

Как мы помним, запредельные и предельно отклоняющиеся вариации, способны лишь к реакции на ближайший раздражитель, причем, эта реакция - если нежелательный раздражитель не воспринимается как превосходящая сила – всегда сводится к стремлению его подавить и ликвидировать. Соответственно, первой инстинктивной реакцией стали нажим на фрондирующие Интернет-СМИ и всплеск совершенно тупой и крайне агрессивной пропаганды в подконтрольных СМИ, а также, конечно, военные угрозы и провокации в отношении Украины.

Пропаганда и ограничения в Интернете, конечно, не являются средством воздействия на людей. И, конечно, не являются средством убеждения даже применительно к основной части населения. Вопреки распространенному заблуждению, пропаганда существует не для того, чтобы ей верили, а для того, чтобы ей следовали. И жесткий нажим нужен был именно для того, чтобы показать всем (и «нерядовым гражданам», в том числе, если не в первую очередь) границы допустимого.

Бряцание оружием возле границ Украины и провокации внутри нее, первое же появление «зеленых человечков» в Крыму и вопли известных кремлевских попугаев быстро способствовали откату революционной волны. Сразу – и не без содействия новых государственных мужей (по совместительству - старых украинских политиков) – всех взбудоражила тема внешней угрозы и отошли куда-то на второй-третий план требования «антикриминальной революции». Да и она сама как-то полиняла.

Строго говоря, все необходимые российской верхушке цели были достигнуты, и на этом можно было бы остановиться, сохраняя выигрышную позицию в отношениях с новыми украинскими властями. Но Кремль не остановился, потому что не было решено (и даже грозило дальнейшим обострением) основное противоречие – между интересами уже выполнившего свою функцию, но, естественно, не желавшего уходить верховного иерарха и интересами остальной иерархии (особенно, ее и наименее зависимой и, одновременно,  весьма влиятельной части).

Пусть Украина, как и другие бывшие советские республики, имеет свою специфику, но в основе, украинская охлократия ничем не отличается от российской (за исключением тех отличий в траектории мутации, которые связаны с разницей в обеспеченности экспортными ресурсами). И неизбежно получилось так, что сразу после достижении цели отката «революции», когда страхи улеглись и туман в глазах рассеялся, стало очень наглядно, что в действительности у соседей произошла та самая «Перестройка», которую очень хотели бы провести в РФ многие влиятельные товарищи, но препятствием к которой был нацлидер и его ближний круг (а отныне стал и сам факт существования нацлидера).

Именно этим, а совсем не «отрывом от реальности», не какими-то «имперскими амбициями» и, тем более, - что совсем уж смехотворно - «боязнью проявить слабость» и «вызвать разочарование своей электоральной базы», объясняется совершенно нелогичный и, что хуже, абсолютно непоправимый шаг – аннексия Крыма. Этим же, кстати, объясняется и абсурдная настойчивость (особенно, после признания «ничтожности» украинского экс-нацлидера), с которой Кремль твердит о нелегитимности  вполне законно избранного Радой правительства – да, не раз раньше вел российский нацлидер переговоры и с  нынешним украинским премьером и с нынешним и.о. президента, но теперь не может, поскольку они олицетворяет для него тех товарищей из российской системы, которые готовы стать законно избранными Думой премьером и и.о. президента РФ.

Нет смысла гадать о второстепенных факторах – сколь тяжело приходилось нацлидеру и его ближнему кругу подавлять развитый у всех них инстинкт самосохранения, какую роль играли возможные разборки с теми или иными влиятельными нерядовыми гражданами. Наверное, и то и другое роль играло, поскольку в течение долгого времени Кремль действовал в Крыму как опытный гопник, расчетливо «наезжающий» на потенциальную жертву – каждый следующий шаг делался только после того, как предыдущий не получал отпора, и с сохранением возможности отступить, нарвавшись на отпор. А потом вдруг, под сумасшедший всплеск невероятно наглой пропаганды и громкое цитирование нацлидером Гитлера, был сделан решительный и бесповоротный шаг – причем, в тот момент, когда вроде бы начали реализовываться позиционные преимущества, и украинские власти торопливо стали выполнять хамские ультиматумы о «наведении порядка», поднимая престиж нацлидера в глазах его «вертикали» и российской черни и дезавуируя в глазах россиян свою «антикриминальную революцию» назначением на высокие посты «олигархов», люстрации которых требовал Майдан. По иронии судьбы, именно последнее обстоятельство (наверняка обрадовавшее некоторых влиятельных товарищей в российской системе) стало, как кажется, для нацлидера решающим.

И выбор был сделан прямо по той схеме, которая всегда была понятна нацлидеру и которую с намеком демонстрировали ему Интернет- ресурсы «нерядовых граждан». Если в конечном итоге все равно при возникновении реальных трудностей не остается иной опоры кроме хорошо прикормленных и замазанных в беспределе «силовиков» и низовой агрессивной черни, то проще сразу сделать ставку на них через голову нерядовых граждан и  влиятельных слоев разжиревшей и начавшей фрондировать «вертикали». Наверху – выдвигая чернь достаточно примитивную (и недостаточно укорененную в сложившейся системе кормушек), чтобы быть способной к закулисным маневрам, и достаточно агрессивную и наглую, чтобы быть готовой на что угодно ради сохранения новоприобретенного положения и кормушек (и, соответственно, обеспечившего им это положение верховного иерарха). Внизу – стимулируя проявления агрессивной низовой черни (всякого рода «нашисты», «казаки», «православные дружинники» и прочие хунвэйбины.)  направляемой указаниями пропаганды, и давая ей некоторые послабления и иллюзию шансов на продвижение в системе. И, конечно, продвигая и поощряя действовать хорошо замазанных «силовиков» с соответствующей выдачей им индульгенций.  

Собственно, этот курс повторяет аналогичный этап советской сверхохлократии, но с той существенной разницей, что тогда низовая чернь действительно могла продвигаться за счет регулярных посадок и расстрелов членов иерархии на разных уровнях, а агрессивные выдвиженцы наверху и широкие слои «силовиков» регулярно сменялись теми же методами (и той же рвущейся снизу агрессивной чернью). Сейчас же, при отсутствии такой возможности, основным средством давления на иерархию и неприемлющих режим более ли менее нормальных представителей вида «хомо сапиенс» (которых недовольные товарищи из «вертикали» неизбежно захотят использовать как таран) может быть только его постоянное наращивание за счет общего нагнетания атмосферы агрессии в стране.

Как бы то ни было, важен результат – нацлидер, его ближний круг и, пожалуй, вся российская охлократия оказались в положении крокодила, попавшего в ловушку.

Для тех, кто не знает, как африканцы охотятся на крокодилов, поясню. Дело в том, что крокодил не может пятится, он может либо ползти только вперед, либо извиваться на месте. Охотники вбивают на крокодильей тропе замаскированный кол и ждут, когда животное на него наткнется. Наткнувшись и почувствовав препятствие, крокодил пытается его обползти, но что бы он ни делал – извивался или пытался переползти через кол - он только сильнее распарывает себе брюхо и, обессилев от потери крови, становится легкой добычей. Вот в таком положении сейчас находится российская охлократия (с той разницей, что крокодила все-таки жалко).

Хотя конечный итог вполне понятен, различные варианты дальнейшего развития событий отличаются длительностью агонии и тем, сколько людей раздавит извивающаяся рептилия.

К сожалению, основным фактором становится политический и экономический расклад в странах Запада, определяющий их воздействие на РФ. Сейчас, заканчивая это послесловие, я еще не знаю, к чему приведет нагнетание нестабильности в Донбассе, и как далеко рискнет зайти нацлидер, - тут сложно прогнозировать в краткосрочной перспективе, даже понимая, что просто так сбросить давление он не может (а в долгосрочной перспективе вынужден нагнетать напряженность). Соответственно, нельзя предсказать, будут ли введены дополнительные санкции, способные ускорить процесс распада режима (или его Перестройки). Вкратце оценим основные тенденции, для простоты исходя из некоторого замораживания ситуации, существующей на данный момент (поскольку в случае, если произойдет дальнейшая эскалация внешней напряженности, ситуация разрядится достаточно быстро, но этот случай маловероятен потому, что основные противоречия заключены внутри и они пока что чуть приглушены, а внешняя агрессия изначально была средством решения внутренних проблем – средством сохранения статус кво внутри системы и внутри страны в целом – и будет нужна только при дальнейшем нарушении статус кво).

Во-первых, понятно, что по мере снижения интенсивности выброса внешней агрессии, он будет перенаправляться внутрь страны, но, при этом, быстро начнет выходить из-под контроля – если перекрыть русло потока, поток можно направить назад, но он уже будет сам выбирать дорогу, разбиваясь на рукава.

Как это будет выглядеть на практике, и насколько верхушка иерархии сможет направлять всплеск внутренней агрессии, сказать трудно. Несомненно следует ожидать усиления политических репрессий. И очень вероятно, что они примут децентрализованный характер и, плюс к тому, будут осуществляться в каких-то случаях неформально (т.е., с привлечением различных хунвэйбинов и «добровольных помощников»). Кроме того, поскольку верхушка по понятным причинам предпочла бы затушевать свой страх и политический характер репрессий, они будут проводиться, где возможно, не как собственно политические (т.е. вместо политических обвинений будут выдвигаться уголовные, для чего уже подготовлена соответствующая база – целый пакет жесточайших законов под лозунгами «борьбы за нравственность», «духовность» и т.д.). Попросту говоря, очень вероятно, что репрессии выйдут из-под контроля верхушки и начнут из средства подавления несогласных превращаться в средство удовлетворения тех или иных потребностей тех или иных «силовиков» и «хунвэйбинов» (например, отъем денег или собственности). Соответственно, репрессии быстро превратятся  из средства охраны системы в средство ее дестабилизации за счет нарастания в ней внутренней агрессии.

Кроме того, эти репрессии почти неизбежно наткнутся на сопротивление вплоть до вооруженного. С одной стороны, психологически (а иногда и мотивационно) решение сопротивляться облегчается  как использованием хунвэйбинов, так, в тех или иных конкретных случаях, и явно корыстной подоплекой действий «силовиков». С другой стороны, та смесь страха и наглости, которая присутствует сейчас у верхушки иерархии, уже привела (и еще приведет) к штампованию совершенно неадекватных законов, кое в чем переплюнувших советские и предусматривающих крайне жесткие наказания за самые невинные (и не запрещаемые конституцией) выражения протеста, плюс к тому, при совершенно произвольной трактовке этих законов и при открытом нарушении законодательных и процессуальных норм «правоохранительными органами». Грубо говоря, если при любом выражение недовольства, а тем более, при нежелании молча сносить хамство «правоохранителей», можно получить большой тюремный срок «за сопротивление полиции», то не проще ли действительно оказать реальное сопротивление. Репрессивные законы и практика их применения рассчитаны на запугивание, и они действительно могут запугать большинство, даже подавляющее большинство, противников режима, но небольшое меньшинство наиболее нормальных и наиболее неприемлющих систему людей они, наоборот, могут спровоцировать на крайние формы сопротивления. Поскольку каждый случай открытого сопротивления сразу станет известен, он спровоцирует его повторение, и при накоплении небольшой критической массы таких случаев, пойдет цепная реакция.

Разумеется, этот процесс будет переплетаться с процессом нарастания внутренней агрессии в самой паутине власти. Хотя сейчас недовольные верхушкой слои и группировки иерархии притихли, демонстрируя показное подчинение, долго длиться затишье не может, поскольку противоречия не только не решены, но, напротив, в ближайшее время начнут обостряться. Кормовая база сужается, количество рвущихся к кормушкам растет. Давление, оказываемое верховным иерархом и его ближним кругом на остальную иерархию, как минимум, не уменьшится, а скорее всего, будет расти – как из-за тех же старых противоречий, так и за счет выдвижения наверху новых агрессивных особей (с соответствующей необходимостью расширения их допуска к кормушкам). И, конечно, за счет необходимого верхушке дальнейшего подкармливания «силовиков». Причем, ресурсы противодействия влиятельных слоев и группировок далеко не исчерпаны, а украинские события показали им вдохновляющий пример успешной Перестройки.  

Во-вторых, все это будет происходить на фоне снижения и без того невысокого уровня жизни населения - экономическая ситуация будет продолжать ухудшаться и без дальнейших санкций.

Прежде всего, это будет обусловлено неизбежным снижением доли российских энергоносителей в европейском импорте. Причем, даже если бы страны ЕС не стали  диверсифицировать закупки, это лишь немного оттянуло бы крах российской псевдоэкономики, поскольку для поддержания уровня доходов казны необходим перманентный рост цен, который, мягко говоря, маловероятен. Тем более, что провернуть какую-нибудь крупную провокацию вроде 11-го сентября или вызвать всплеск нестабильности в сырьевых регионах сейчас, судя по всему, возможностей уже нет. Второй причиной будет снижение заинтересованности западных компаний в российском рынке. Оно начало проявляться еще до украинских событий, а сейчас, вследствие вмешательства в них, подстегивается снижением покупательной способности населения и ростом инфляции. И если пока это затрагивает (и будет все сильнее затрагивать) компании, работающие на широкого потребителя в РФ, то вскоре начнет затрагивать компании, оперирующие в нефтегазовом секторе, и компании, оперирующие в сфере внедрения любых высоких технологий на территории РФ.

Причем, хотя мы рассуждаем исходя из сохранения текущего уровня отношений РФ с Западом, очень вероятно, что описанные процессы пойдут гораздо быстрее. Не секрет, что более жестким санкциям противятся те западные компании, которых удалось впутать в российский рынок. Но поскольку их привязка к российской охлократии начнет уменьшаться, любой новый виток внешней напряженности (очень вероятный из-за нерешенности противоречий внутри системы и снижения жизненного уровня населения) уже будет чреват для Кремля серьезными санкциями, которые сделают процесс распада лавинообразным. И здесь уже нельзя будет исключать реализацию любого сценария, даже представляющегося сейчас практически невозможным. В конечно итоге, тупая  пропаганда, преподносимая с экранов достаточно примитивными особями, всегда добивается противоположного результата. И многого добилась уже сейчас. Тиражируемые «ужасы гражданской войны на Украине» однозначно меняют у российского телезрителя порог восприятия эксцессов (притом, что «ужасы гражданской войны» не выглядят совсем уж нестерпимо ужасными), и, конечно, прославление «повстанцев», храбро и успешно воющих с «киевской хунтой»,  полностью меняет  представление о пределах допустимого в отношении «власти», которая многими российскими гражданами и без того воспринимается как «московская хунта».

Впрочем, как я сказал, сейчас трудно спрогнозировать в краткосрочной перспективе все возможные зигзаги. Что же касается долгосрочной, то с вероятностью 90% можно утверждать, что не будет самого желанного для правящей черни варианта. Не будет ни обозначаемого сейчас нацлидером установления военизированного режима охраны кормушек и привилегий «российской элиты» (при фактическом разделении основной массы населения на наемных охранников и бесправное копошащееся внизу «быдло»), ни «перестройки» с отстранением верхушки и приобретением легитимности находящихся на втором плане слоев иерархии (с соответствующим приданием легитимности их кормушкам и наворованным состояниям). 

Десять процентов придется оставить на общее неблагополучное положение в странах Запада, все очевидней соскальзывающего от демократии к охлократии. И хотя Запад находится пока намного дальше от нового средневековья, чем «постсоветское пространство» (или «посткоммунистический» Китай), слишком, к сожалению, широкое взаимодействие с последними (и другими «развивающимися странами» третьего мира) неизбежно стимулирует нарастающую охлотизацию западного общества…

..Вместо постскриптума. Пока я дописывал это послесловие и разбирался с техническими сложностями публикации электронной книги, уже прошли выборы президента Украины, произошло дальнейшее обострение ситуации в Донбассе и соответствующее обострение отношений РФ с Западом. Более однозначно выкристаллизовалась и ситуация внутри  РФ. Уже очевидно, что развал псевдоэкономики – дело ближайшего будущего. И что очень скоро показное подчинение слоев иерархии, недовольных «национальным лидером» и его ближним кругом, сменится открытым противодействием. В качестве превентивной меры, кремлевский сиделец четко обозначил курс на самоизоляцию от развитых стран с ускоренным построением военизированного режима и усилением внутренних репрессий. Но этот курс неизбежно превратится из построения режима охраны привилегий относительно широкого слоя иерархии, в построением военизированного режима охраны собственной власти (с соответствующим противопоставлением себя и своего ближнего круга интересам остальной иерархии). Вряд ли – да еще на фоне падения уровня жизни основной массы населения – эту позицию можно считать выигрышной. Но альтернатива только одна – дальнейшая эскалация напряженности вплоть до вооруженного столкновения с Западом. В сущности, сейчас мы наблюдаем возникновение очередной развилки. Либо «национального лидера» все-таки успеют быстро убрать (маловероятный, как кажется, вариант «Перестройки»), либо произойдет нечто вроде повторения 17-го года. В последнем случае возможны самые разнообразные формы (и сроки) развала нынешней постсоветской охлократии в РФ. Но даже кратко рассматривать их – значило бы писать еще одно (и достаточно объемное) послесловие к послесловию..

         

Вот таким постскриптумом закончил я тогда – по состоянию уже на июнь - обзор положения дел в постсоветской охлократии. Тот, у кого хватило терпения дочитать до конца, сам может решить, верно ли я спрогнозировал дальнейшее развитие событий. Сейчас прошло достаточно времени, логика развития событий завела их достаточно далеко, и содержанием следующей серии по необходимости будет упомянутое «послесловие к послесловию», которое неизбежно станет в то же время и предисловием, поясняющим многое из оставшегося за кадром и позволяющим, как я надеюсь, рассмотреть ситуацию в более широком контексте. Так что - to be continued.