Если вскрыть склеп.

Затишье, установившееся в России, более всего напоминает затхлую атмосферу склепа, который боятся открыть, чтобы доступ свежего воздуха не вызвал мгновенного разложения останков.

А пока в склепе идет обычная жизнь, и каждый спешит воспользоваться возможностями, даруемыми изоляцией. Более жирные пожирают более мелких и захватывают их кормовую площадь. Но напряжение в душном склепе нарастает, и самым крупным особям, чувствующим усилившееся шевеление массы обитателей склепа, приходится изыскивать способ приоткрыть склеп так, чтобы обойтись минимальными разрушениями. Вот взял слово смотрящий за склепом и громко заявил, что в склепе есть такие ракеты, каких нигде больше нет. Заявление прошло незамеченным, поскольку в этот раз к нему не успели снять новый мультфильм, да и сама тема вундерваффе давно всем надоела. Тогда смотрящий срочно внес закон о "патриотическом воспитании", но и оно всем уже приелось, тем более, что ФСБ и так усиленно занимается обитателями склепа, не проявляющими достаточной патриотической воспитанности.      

Надо сказать, что паразитические особи действительно всегда озабочены "патриотическим воспитанием", поскольку подавление развития нормальной человеческой личности и превращение населения в примитивное быдло является важнейшим средством выживания паразитов. Однако, постсоветские паразиты, как всякие паразиты, неспособны к мыслительным операциям, выходящим за пределы простых потребностей - как кого обмануть, как удачней мимикрировать, как ловчее оттеснить конкурента и пролезть к кормушке. Поэтому несмотря на присущее им обостренное чувство страха, они не понимают последствия своих действий, которые всегда сводятся к реакции на ближайший раздражитель. И вряд ли знают, что пение гимназистами "боже, царя храни" совсем не способствовало сохранению оного. И вряд ли помнят, что когда сами они в своей комсомольской юности бодро вещали на школьной политинформации о грядущей победе коммунизма под руководством мудрой КПСС, это отнюдь не помогло ни победе коммунизма ни сохранению КПСС. И вряд ли понимают, что бодро барабаня на экзаменах по марксизму-ленинизму дежурные формулировки вроде "буржуазия сама растит своего могильщика", как раз и росли могильщиками КПСС.  И примитивность постсоветских паразитов, к счастью, не позволяет им догадаться, что они сами растят своих могильщиков, и растят гораздо быстрее и успешней, чем марксова "буржуазия" растила марксов "пролетариат". И даже успешней, чем были взращены "патриотическим воспитанием" они сами.      

В качестве наглядной иллюстрации успешно насаждаемого системой расчеловечивания можно напомнить, что наиболее ярким для беспристрастного наблюдателя случаем "московских дел" стал случай блогера Синицы - и сам его твит, и очевидный страх власти, вызванный этим твитом. На первый взгляд этот твит можно было воспринять как провокацию "правоохранителей", и я поначалу так и воспринял. А потом, когда стал очевиден непритворный испуг властей, сразу бросившихся разыскивать блогера, я был несколько шокирован - хотя меня трудно шокировать - логикой блогера и тем, что власти в этой логике нисколько не усомнились, она была им понятна и воспринята ими как естественная. Синице где-то чуть за 30 лет, и он, соответственно, хорошо знает поколение от около тридцати до около сорока и те понятия о пределах допустимого, которые среди этого поколения бытуют. Он просто предположил возможное развитие ситуации исходя из известных ему понятий. Среди моего поколения, безусловно, мало кому пришло бы в голову вспомнить о детях омоновцев, избивавших демонстрантов. Увидев кадры, на которых здоровый омоновец бьет в живот девушку или лупит дубинкой лежащего на асфальте парня, прореагировали бы абсолютно обычным образом, сказав что-то вроде "поймать бы этого в темном переулке..", но о детях в принципе не подумали бы, поскольку убийство ребенка в пределы допустимого у моего поколения не попадает, и подобные варианты действий отсекаются на подсознательном уровне. И ведь нельзя сказать, что мое поколение - из которого, кстати, вышло большинство криминальных авторитетов 90-х - было поколением нормальных людей, но формируясь в относительно вегетарианское брежневское время, оно не испытало такого расчеловечивающего давления системы. И получил блогер самый большой срок из всех фигурантов "московского дела" только за то, что в меру своего знания о своем поколении, спрогнозировал показавшиеся ему наиболее вероятными последствия. А получил потому, что верхушка паразитических особей нутром ощутила результаты своих усилий. И ощутила их неизбежность, а главное, тот факт, что никакие репрессии не спасут, и если оттянут срок, то лишь усугубят последствия. Причем, их реакция наглядно показала, что они внутренне разделяют эти пределы допустимого, а точнее сказать, их отсутствие.   

Так что зря разжиревшие паразиты грезят о воспитании послушного быдла, которое можно будет вооружить и отправить давить смутьянов. Возможно, надышавшись миазмами склепа они грезят, как пойдут в бой их "патриотически воспитанные" опричники с криками "за виллу Сечина!", "за яхту Дерипаски", "за мусорные полигоны Чаек!", "за мосты Ротенбергов!", "за дворян Патрушевых!". А перед боем будут торопливо писать на листочке замполиту: "в случае моей смерти прошу считать меня единороссом!"

Но сладкие видения, дающие иллюзию безопасности, обеспечиваемую толстой защитной прокладкой из патриотически воспитанных "силовиков", сразу развеются при дуновении воздуха, как рассыплется и упомянутая прокладка.

Любую прокладку необходимо периодически заменять во избежание коррозии, и она должна быть достаточно однородной во избежание разрывов при механическом напряжении. Прокладка корродирует, и допущение коррозии является платой за согласие выполнять роль прокладки. Однако, возникновение точек с высокой коррозией автоматически означает стремление этих участков обособиться от ткани прокладки. Разрешение (пусть подразумеваемое "в определенных пределах") удовлетворять свои потребности за счет иерархически низших неизбежно имеет два следствия. Во-первых, разбиение слоя охранителей на зоны их отдельных интересов (формирующие группы, объединяемые интересами, связанными с той или иной доступной им кормушкой), отличающихся своими приоритетами от общего предназначения охранительной структуры. Во-вторых, неизбежное возникновение межуровневых связей, сходных с "мафиозными цепочками", где начиная с какого-то момента охранители, входящие в такие системы связей, перестают отождествлять себя с системой, а попытка приструнить излишне зарвавшихся воспринимается ими и другими им подобными как агрессия со стороны верхушки системы. Последнее касается и той части правоохранителей и сотрудников спецслужб, которые достаточно агрессивны, но не имея возможности организовать кормушку, пытаются пробиться наверх примитивным способом - стараются выслужиться, фабрикуя политические дела против разного рода активистов, мешающих местным чиновникам, дела против "экстремистов" и т.д. Хотя многие такие дела не нужны правящей верхушке и даже вредят ей, одернуть слишком ретивых она не может, поскольку это было бы воспринято как покушение на отданную им в пользование территорию (так же как и невыдача вознаграждения за старание выслужиться). В конечном итоге, в прокладке появляется множество горизонтальных и вертикальных трещин, очерчивающих кусочки, готовые отвалиться при первой удобной возможности.

И как только откроется доступ воздуха, останки начнут растекаться, а посреди этой жижи окажутся на виду наиболее жирные паразиты. И тут уж вспомнят они, как сдавали марксизм-ленинизм и тараторили об усиливающемся монополизме экономики, который дойдет до такого уровня, что эти немногие монополии, захватившие всю экономику, легко перейдут в руки "пролетариата". И позавидуют они акулам капитализма из марксовых фантазий, потому что вместо мифического "пролетариата" перед ними предстанут вылезшие из рассыпавшейся прокладки и взращенные ими самими еще более голодные и злые паразиты, по сравнению с которыми пресловутые "революционные матросы" покажутся мелкими хулиганами.   

И если можно на что-то надеяться, как на фактор смягчения ситуации, то на неоднородность прокладки. Вся вооруженная опора власти по определению состоит из недолюбливающих друг друга и не доверяющих друг другу структур. А учитывая возможность организации собственных кормушек, они превращаются в конкурентов за пищевой ресурс (например, за возможность крышевать бизнес, отнимать собственность, вымогать взятки и т.д.). Здесь чуть в стороне по определению оказывается регулярная армия, и она чувствует себя обделенной (как минимум, до уровня полковника, а чаще - до генеральского уровня), поскольку основные армейские кормушки монополизированы руководством ВПК.      

Но самое главное, что далеко не все рядовые (и не только рядовые) члены слоя охранителей настроены столь агрессивно и нацелены на поиск кормушек. Это само по себе вызывает внутреннее напряжение. Что касается нижнего слоя, то он вообще по преимуществу состоит из обычных молодых ребят, которые поступили во всякие "силовые структуры" просто потому, что им после армии трудно было найти хорошо оплачиваемую работу. Разумеется, есть и достаточно агрессивные особи, сознательно направившиеся в "силовики" с целью пробиться к кормушкам или даже для удовлетворения потребностей, за которые без прикрытия мундиром они в обычной жизни могли бы и сами попасть за решетку. Но таких все-таки меньшинство (в процентном отношении превосходящее долю таковых среди простых граждан, но меньшинство). Пусть даже они имеют лучшие шансы на продвижение, это лишь вызывает негативную реакцию большинства сослуживцев и порождает дополнительное внутреннее напряжение в соответствующих охранительных структурах. Большинство же тех, кто должен защищать систему, относится к наиболее распространенной категории населения, существующей по принципу "как все", "как принято", относящейся к своей службе как к добровольно принятой на подразумеваемых условиях повинности и сохраняющей тот или иной уровень моральных ограничителей, по умолчанию считающийся ими входящим в принятые условия. При возникновении конфликта между приказом и этими ограничителями, они испытают сильный стресс, и большинство из них всячески будет увиливать от исполнения приказа, а меньшинство расколется на тех, кто посмеет отказаться выполнить приказ, и тех, кто из страха выполнит. Но и первые и вторые и третьи получат посттравматический синдром, виновником которого в их подсознании станет власть со всеми вытекающими для нее из этого последствиями. Такая ситуация с предсказуемыми последствиями для власти не раз случалась на протяжении всей истории, и у нас уже была столетие назад. Никто не может учесть все еще не проявившие себя факторы и точно предсказать, когда она повторится. Но сейчас становится все очевидней, что счет пошел уже не на годы, а на месяцы.    

Нечто вроде интермедии.  

Пока продолжается затишье, нет смысла обсуждать ни сколько оно продлится, ни чем оно закончится, ни законы, спешно принимаемые к его окончанию, ни даже тот факт, удастся ли кремлевскому смотрящему оттянуть свое превращение в козла отпущения. Все это станет обретать ясные очертания только ближе к осени. Поэтому несколько отвлекусь от реальности и расскажу о позабавившем меня обсуждении перспектив светлого российского будущего, открывшихся в результате как произошедшей так и далее ожидаемой девальвации рубля. То ли свыше спустили такую тему, то ли "самоизоляция" на ученых мужей плохо подействовала, но в последние дни я уже на нескольких сайтах видел, как рутинные гадания, удержится ли нефть хотя бы на 30-ти, останется ли рубль в пределах 80-ти за доллар или к осени подешевеет до ста, вдруг перебивались мощным всплеском патриотического восторга. Вот, наконец-то у России появился шанс слезть с нефтяной иглы и двинуться в авангарде научно-технического прогресса. И уж окончательно добила меня заметка в Ведомостях с изложением прогнозов Россельхозбанка о грядущем буме импортозамещения и невиданных перспективах роста народного хозяйства в свете девальвации рубля.

Вообще-то надо заметить, что ни одному нормальному человеку (нормальному представителю вида "хомо сапиенс сапиенс") не придет в голову "замещать" дешевые высококачественные товары, пытаясь производить их самостоятельно. То есть, придет, но лишь в том единственном случае, если он придумает способ производить их с еще меньшей себестоимостью и с еще более высоким качеством. А поскольку любой советско-постсоветский гражданин с детства хорошо усвоил, что сделать у нас что-либо лучше, чем это делают "у них" невозможно, то наиболее продвинутая часть граждан сразу поняла, а остальная вскоре ощутила на своих желудках и кошельках, что объявленная компания "контрсанкций и импортозамещения" означает попытку обезопасить от конкуренции и наполнить истощаемые санкциями кормушки отдельных приближенных товарищей, владеющих всякими агрохолдингами, и компаниями пищевой промышленности, выпускающими низкокачественные продукты "для быдла". 

Но в последнее время, несмотря на регулярно предоставляемые импортозаместителям льготы и субсидии и даже несмотря на падающие доходы населения, тема импортозамещения как-то потускнела. Разве что в новостях продолжали периодически появляться победные реляции о пресечении бдительными органами очередной вражеской вылазки в виде партии санкционных продуктов, пойманных и уничтоженных.

И вот опять пролился живительный бальзам на иссохшие души российских патриотов. Оказывается, очередная девальвация резко сократит импорт и даст возможность отечественному производителю порадовать граждан настоящими российскими продуктами.

Правда, в этих радужных прогнозах скромно обходится молчанием тот факт, что само наше сельскохозяйственное производство (о промышленности даже не говорю) зависит от импорта на 60-70% по средней оценке (запчасти, расходные материалы, химикаты, семена и т.д. - некоторые позиции доходят до 90%), и при этом имеет более высокую себестоимость продукции. Зависимость пищевой промышленности еще выше, а цены на фальсифицированные продукты не уступают хорошим европейским ценам. Ну а неспособность заместить импорт по абсолютному большинству товаров, в том числе и сельскохозяйственных, общеизвестна. Конечно, если рубль, как предсказывают, понизится до 100-120 за доллар, некуда будет деваться тому "среднему классу", который, как с гордостью было сообщено, составляет 80% населения и имеет доход аж в 17 тысяч рублей в месяц . Придется подавить ему греховные мысли и перейти на дешевое и здоровое питание, обеспечиваемое цапковско-ткачевскими агрохолдингами и пригожинскими комбинатами. И расцветет многострадальная российская экономика. При условии, как скромно оговаривают аналитики Россельхозбанка, что агросектору будет оказана необходимая государственная поддержка, поскольку коварный коронавирус грозит спадом потребления, а благотворная девальвация рубля, к сожалению, имеет один недостаток - "увеличит расходную часть в валюте". Эта деликатная формулировка подразумевает тот очевидный факт, что пропорционально курсу валюты подорожают и ингредиенты здорового питания - от пальмового масла до наполнителей, соевого белка и всяких пищевых добавок с мудреными обозначениями по международной классификации. И удобрения подорожают, и пестициды, и семена. И племенной скот, без которого - равно как и без зарубежного оборудования - не удастся ввести "необходимые для ускоренного замещения" половины импорта молока "молочные товарные фермы суммарной мощностью 3 миллиона тонн в год".     

И откаты вырастут пропорционально валютному курсу, ибо ничто так не любо российскому патриоту, как американский доллар. А каждый влюбленный, как заметил один древний философ, стремится изыскивать все возможные и невозможные способы прикоснуться к предмету своей любви и обладать им, пребывая в беспокойстве и смятении, если это ему не удается осуществить.

Но вот ведь как коварна эта нефтяная игла, не дает с себя слезть и вносит диссонанс в светлые патриотические грезы, напоминая, что если бы не она, то откуда бы вообще взяться откатам. Те крошки, что с барского стола перепадали населению и позволяли прокормиться малому бизнесу, начали все больше походить на пылинки. И малому бизнесу не то что откаты платить нечем, но и самому скоро есть нечего будет. И среднему бизнесу, который уже не откатами едиными, но кровно связан с патриотами среднего уровня, теперь не то что не до поглощения малого, а скоро и самому бы не быть проглоченным. И уж точно не до импортозамещения будет - заместить-то, может, и заместим, благо Китай много всего полезного делает, да только кто ж это теперь купит. Разве что государство подкинет какую субсидию.

Знает патриот, что общак еще есть, да только весь уже расписан среди наиболее важных патриотов. Вот приехал Сечин и 700 миллиардов забрал. А вслед за ним и Греф с Шуваловым еще 500 получили для несчастных Сбербанка и ВЭБа. И тут же многострадальный Газпром поторопился о себе напомнить, жалуясь на невиданные убытки и резонно полагая, что национальному достоянию причитается его доля.

И смятение стало охватывать менее важных патриотов. Но смотрящий за общаком срочно выступил и успокоил все группы товарищей, громко заявив, что несмотря на коронавирус, нельзя забывать о масштабных проектах, для которых ФНБ и предназначен. И возрадовались сердца истинных патриотов, предвкушая горы плитки и бордюров, бесконечные трубопроводы и ремонты дорог и мостов.

Но преждевременна эта радость, ибо много званных, да мало избранных. А достанется только избранным, да и круг их будет сужаться не по дням, а по часам. И есть подозрение, что предвкушаемый бум импортозамещения быстро превратится в бум замещения импортозаместителей.

Читал я в детстве о каких-то примитивных и прожорливых тропических рыбах, которые заглатывают все, что обнаружат в пределах досягаемости, и попадаются местным рыбакам на голый крючок. И местные иногда развлекаются, вспарывая такой рыбе брюхо, выбрасывая ее за борт и глядя, как она, оказавшись в родной стихии, из последних сил продолжают заглатывать все подряд, включая собственные кишки. Читал я, удивлялся и думал: ну, что с них взять, с этих рыб. Они ведь не более чем древние реликтовые рыбы, появившиеся за миллионы лет до нас, разумных.

Затянувшийся перекур и гибридное военное положение.  

Перекур автоматически продлился под предлогом эпидемии, оставив ситуацию с "обнулением" в подвешенном состоянии. Разумеется, "группа товарищей" решила использовать тот же предлог для репетиции желанного им военного положения. Пока ограничиваясь нагнетанием истерии в информационном пространстве и недвусмысленно заявляя о своих претензиях на власть. Но параллельно, под предлогом борьбы с эпидемией, отрабатывая меры по тотальному контролю и принимая законы, которые пригодятся после эпидемии. Конечно, вряд ли они пригодятся, как и все уже принятые бесчисленные меры и законы. Если и пригодятся, то лишь в том смысле, что дадут эффект, противоположный ожидаемому. С другой стороны, нельзя не отметить, что активизировалась и другая группа товарищей, демонстрируя готовность опереться на средние слои номенклатуры. Причем, активизировалась в рамках той же репетиции, которая до определенного предела всех их устраивает. Точка бифуркации отложена до момента, когда придется отменять ограничения, насаждаемые под предлогом коронавируса. Вот тогда и возникнет вопрос о принятых под шумок пандемии законах и чрезвычайных мерах. Тем более, что отменяться ограничения будут неохотно и половинчато, с сохранением уже введенных элементов полувоенного положения.

С одной стороны, ситуация развивается по логичному и понятному сценарию, о котором я в прошлой заметке писал как о выгодном той "группе товарищей", которая хотела бы ввести нечто вроде нового ГКЧП ("чтоб никто и пикнуть не посмел", как это формулировал нынешний МО в бытность главой МЧС). Да, обнищание населения, неизбежный рост преступности, долженствующий вызвать у населения любовь к твердой руке. Все это есть и будет в еще большем масштабе. Но уже сейчас проявляются симптомы, позволяющие предположить весьма существенные отклонения от столь прямолинейной схемы.

Сейчас оппозиционная интеллигенция и мелкий бизнес стали возмущаться объявленными каникулами и вопрошать, почему на Западе государство всем выделяет деньги на самоизоляцию, а у нас - банкет за свой счет. Вот какой Путин оторванный от народа и живущий в своей реальности. А он, возможно, был бы и рад раздать деньги и поднять сразу свой рейтинг до небес, он свой реальный нулевой рейтинг знает. Но кто ж ему позволит противопоставить себя системе. Раздать бабки из общака терпилам - это надо перетереть с пацанами очень круто. Да и в могущество рейтинга и всякий "народ" он справедливо не верит. Вот он и выбрал единственный логичный вариант. Разрешил местным верхушкам самостоятельно устанавливать правила работы и карантина. Они и устанавливают так, чтобы сохранить свои доходы, монополизировать остатки истощающейся кормовой базы и упрочить свое положение. И тактически он прав, поскольку этот слой номенклатуры будет однозначно против ГКЧП, а суммарным влиянием он обладает немалым и станет пока что его опорой. К тому же, карт бланш на беззаконие под лозунгом борьбы за здоровье народа дает возможность прикормки рядовых охранителей и отработки методов скрытого военного положения, подконтрольного верхушкам местных паразитов и - через их лояльность - ему самому, независимо от "группы товарищей". В сущности речь идет о гибридном военном положении, подконтрольном верховному смотрящему.

Но такие комбинации хороши лишь в случае, если есть надежный инструмент контроля за лояльностью местных верхушек. Такой инструмент, выводящий значительную часть местных силовиков из подчинения местной власти, был заблаговременно создан в виде централизованной Национальной гвардии (Росгвардии, как ее велено именовать в СМИ во избежание ассоциаций со всякими латиноамериканскими хунтами). Но в нынешней ситуации он может оказаться бесполезным, поскольку дополнительные полномочия местных верхушек подразумевают ослабление вертикальной координации с возможностью возникновения горизонтальной и тенденцию к обособлению региональных верхушек. И чем дольше длится такое состояние тем больше шансов на резкое усиление привязки местных силовых структур к местным верхушкам (куда начальство местных силовых структур и так входит через систему коррупционных связей).

Дело даже не в том, что власть всегда готовится к прошлой революции. Дело в том, что власть готовится к своему предельно упрощенному представлению о прошлой революции.

Шедшее последние годы нарастание произвола и репрессий это не нарастание могущества власти, а нарастание безвластия. Герберт Уэллс, в своей знаменитой книге "Россия во мгле" описал свое впечатление от состояния тогдашней России примерно так (цитирую по памяти). "Когда я ехал в Россию - писал он - я разделял общее мнение, что большевики захватили и узурпировали власть. Но увидев все происходящее сейчас в России своими глазами, я понял, что большевики власть не захватывали. Власть долго валялась на земле и ждала, когда ее подберут. Большевики ее просто подобрали".

Большевики, как известно, были далеко не самой влиятельной партией, но оказались самой организованной группой, к тому же, способной предложить "идеологию" и привлекательные для "масс" лозунги.

Для установления военного режима при отсутствии войны, также необходима какая-то "идеология", которая играла бы роль, сходную с ролью пропаганды. Но у нас, в отличие от латиноамериканских стран, неоткуда взять идеологию, оправдывающую установление хунты. Во всяких гондурасах провозглашается временное ограничение прав и свобод в целях охраны этих свобод, необходимой из-за угрозы захвата власти коммунистическими движениями разного окраса - троцкистскими, маоистскими и т.д. - последствия правления которых общеизвестны. И несмотря на явное несоответствие поведения местных горилл провозглашенным целям, идеологическое оправдание помогает среднему обывателю до поры до времени вытеснять в подсознание нежелательную информацию. У нас этот этап уже пройден, и сейчас даже пенсионерки старшего возраста вполне отдают себе отчет в том, что единственная идеология власти заключается в сохранении своих кормушек и привилегий.

Конечно, в постсоветском псевдообществе нет противостоящей системе организованной группы, знающей, чего и зачем она хочет добиться, и способной подобрать власть. А среди разных "групп товарищей" ей и подавно неоткуда взяться. Я достаточно подробно рассматривал психические характеристики паразитических вариаций в книге "Советская сверхохлократия и постсоветская охлократия". И здесь могу лишь вкратце пояснить, что поскольку они являются не отдельным видом, а видовыми отбросами, у них нет инстинктивного видового запрета на агрессию, и они агрессивны не только по отношению к людям, но и по отношению к другим таким же паразитам. С точки зрения механизма, это можно рассматривать как сужение сферы подсознательного отождествления других как однозначно себе подобных (т.е. имеющих те же установки, стимулы, эмоции, то же восприятие допустимого и недопустимого и т.д.). У каждой такой особи может быть лишь очень тесный круг особей, обычно ограничивающийся близкими родственниками или ближайшими друзьями детства, которых она без серьезной необходимости не предаст. Поэтому любые группировки основаны только на совпадении интересов и существуют лишь постольку, поскольку не расходятся интересы и есть выгода от принадлежности к группировке. Ну, это как в некоторых карточных играх - при следующей сдаче теперешний партнер превращается в соперника. Только в отличие от партии в преферанс, здесь смена партнера предполагает его пожирание. И набирающий силу процесс самопожирания системы будет проходить на фоне протестов, неизбежно переплетаясь с ними.

Конечно, первые протесты вполне логично ожидать в столице, но первые вспышки раздраженного противостояния можно прогнозировать в регионах. И потому, что произвол там будет более неприкрытым, и потому, что регионы все-таки бедней, и у значительной части населения просто не будет денег на еду и лекарства, а соответственно, и нечего будет терять. К тому же, учитывая развал провинциального здравоохранения, именно в провинции будет много пострадавших - если не от коронавируса, то от аврального перепрофилирования под пандемию немногих сохранившихся больниц с соответствующей невозможностью лечить широко распространенные серьезные заболевания.

Паразитическая власть, разумеется, постарается показательно подавить любой протест. Это при взгляде сверху кажется простой задачей, поскольку протестовать решаются немногие, да и они протестуют достаточно робко. Тут необходимо выделить два нюанса, характеризующих реакцию власти на протесты и сами протесты. Паразитическим особям непонятны нормальные человеческие стимулы и моральные реакции. Им сложно поверить, что кто-то готов рисковать, не ища себе какой-либо выгоды, протестовать просто потому, что ему искренне противна паразитическая система. Ну, конечно, они могут допустить, что есть отдельные блаженные идиоты ("простодушные люди, верящие в химеру, которую они называют совестью"). Но в целом они рассматривают протестующих как конкурентов, имеющих тот же мотив прорваться к кормушке (поскольку другие мотивы им не понятны). Лидеров протеста они рассматривают как опасных конкурентов, стремящихся занять их места, а остальных - как надеющихся пролезть повыше и получить какую-то долю (ну, и плюс ропщущее "быдло", которому ничего не светит и которое радо урвать любые крошки). Хотя такое восприятие является имманентным свойством наших видовых отбросов, оно отчасти отражает реальную ситуацию постсоветского общества.

Действительно, у основной массы населения в той или иной степени утрачены нормативные моральные реакции, и это предполагает скопления на невысоких социальных ступенях немалого количества паразитически ориентированных особей, изыскивающих способы пробраться наверх. А поскольку даже такая ниша как репрессивные органы уже перестала быть надежным "социальным лифтом", то эти особи либо идут в обычную преступность, либо ищут обходные пути, включая и попытки примкнуть к политическим активистам и половить рыбку в мутной воде.

Но что касается подавленного и сохраняющего некоторый минимум человеческих реакций большинства, живущего по принципу "как все", то у него особенно развит начальный признак утраты моральных реакций - утрата нормальной защитной реакции на агрессию. И тут срабатывает простая закономерность: избыточное давление на подавленных дает обратный эффект - когда возникает ситуация, в которой нет возможности увильнуть от давления привычными способами (показным подчинением при невыполнении требования по существу или выполнением его в наименее затрагивающей части), неизбежно начинает проявляться противодействие. Если привычно уступая части территории с целью сохранить ее сердцевину вдруг оказываешься в ситуации, когда любая дальнейшая уступка уже затрагивает эту сердцевину, дальнейшие уступки теряют смысл. Как один раз уступив давлению, начинаешь уступать и гнуться дальше, так один раз сумев преодолеть страх и не уступить, начинаешь распрямляться со всей скопившейся остаточной энергией. В последнее время мы могли наблюдать возникновение множества таких ситуаций по всей стране, от Шиеса до Дальнего Востока. И в нынешнем году мы увидим это в гораздо больших масштабах, причем, при обострившейся грызне властных группировок на всех уровнях, что по определению предполагает смычку наиболее сообразительных товарищей из власти с протестующими и попытки использовать низовые протесты в своих интересах.

Самое интересное заключается в том, что по состоянию на этот год власть имеет достаточное количество ресурсов, чтобы смягчить ситуацию. Разумеется, "при правильной игре", как говорят в таких случаях шахматисты и картежники. Но "правильная игра" исключается по определению. С точки зрения стороннего наблюдателя, власть делает и будет делать ошибку за ошибкой. Но в том и дело, что власть, во-первых, не понимает смысл происходящего и имеет упрощенное представление о ситуации. Кроме того, "власть" не монолитна, и хотя верхний слой паразитов имеет совпадение интересов, для каждого приоритетен собственный интерес. Поэтому решение принимается как равнодействующая нескольких сил. Соответственно, любое решение изначально половинчато и внутренне противоречиво. А в процессе реализации еще дальше отклоняется от цели за счет заложенной в нем противоречивости с соответствующим нарастанием потерь на внутреннее трение. Внешне это выглядит как паралич власти или как конвульсии ее агонии.

Собственно, это можно и не объяснять. Любой математик подтвердит вам, что когда система начала сыпаться ("перешла в неравновесное состояние"), то каждое воздействие на нее, даже предпринятое с целью стабилизации системы, лишь дальше уводит ее от состояния равновесия. Разумеется, паразитическая верхушка все равно будет предпринимать какие-то шаги в надежде стабилизировать систему. И очень возможно, что захочет действовать на опережение, например, сочетая репрессии с подачками. Возможно, захочет побыстрее протолкнуть "конституционные поправки" и решит отменить пандемические ограничения и провести "плебисцит", выделив для этого "быдлу" крошки из общака. Возможно, захочет подольше протянуть гибридное военное положение и отложит "плебисцит" до более удачного момента. Но что бы ни сделали, любой шаг будет работать только на ускорение развала системы.

Так бывало на протяжении всей истории. Крах власти всегда наступал позже, чем предсказывали критики режима, но всегда раньше, чем ожидала и сама власть и ее противники.