Если вскрыть склеп.

Затишье, установившееся в России, более всего напоминает затхлую атмосферу склепа, который боятся открыть, чтобы доступ свежего воздуха не вызвал мгновенного разложения останков.

А пока в склепе идет обычная жизнь, и каждый спешит воспользоваться возможностями, даруемыми изоляцией. Более жирные пожирают более мелких и захватывают их кормовую площадь. Но напряжение в душном склепе нарастает, и самым крупным особям, чувствующим усилившееся шевеление массы обитателей склепа, приходится изыскивать способ приоткрыть склеп так, чтобы обойтись минимальными разрушениями. Вот взял слово смотрящий за склепом и громко заявил, что в склепе есть такие ракеты, каких нигде больше нет. Заявление прошло незамеченным, поскольку в этот раз к нему не успели снять новый мультфильм, да и сама тема вундерваффе давно всем надоела. Тогда смотрящий срочно внес закон о "патриотическом воспитании", но и оно всем уже приелось, тем более, что ФСБ и так усиленно занимается обитателями склепа, не проявляющими достаточной патриотической воспитанности.      

Надо сказать, что паразитические особи действительно всегда озабочены "патриотическим воспитанием", поскольку подавление развития нормальной человеческой личности и превращение населения в примитивное быдло является важнейшим средством выживания паразитов. Однако, постсоветские паразиты, как всякие паразиты, неспособны к мыслительным операциям, выходящим за пределы простых потребностей - как кого обмануть, как удачней мимикрировать, как ловчее оттеснить конкурента и пролезть к кормушке. Поэтому несмотря на присущее им обостренное чувство страха, они не понимают последствия своих действий, которые всегда сводятся к реакции на ближайший раздражитель. И вряд ли знают, что пение гимназистами "боже, царя храни" совсем не способствовало сохранению оного. И вряд ли помнят, что когда сами они в своей комсомольской юности бодро вещали на школьной политинформации о грядущей победе коммунизма под руководством мудрой КПСС, это отнюдь не помогло ни победе коммунизма ни сохранению КПСС. И вряд ли понимают, что бодро барабаня на экзаменах по марксизму-ленинизму дежурные формулировки вроде "буржуазия сама растит своего могильщика", как раз и росли могильщиками КПСС.  И примитивность постсоветских паразитов, к счастью, не позволяет им догадаться, что они сами растят своих могильщиков, и растят гораздо быстрее и успешней, чем марксова "буржуазия" растила марксов "пролетариат". И даже успешней, чем были взращены "патриотическим воспитанием" они сами.      

В качестве наглядной иллюстрации успешно насаждаемого системой расчеловечивания можно напомнить, что наиболее ярким для беспристрастного наблюдателя случаем "московских дел" стал случай блогера Синицы - и сам его твит, и очевидный страх власти, вызванный этим твитом. На первый взгляд этот твит можно было воспринять как провокацию "правоохранителей", и я поначалу так и воспринял. А потом, когда стал очевиден непритворный испуг властей, сразу бросившихся разыскивать блогера, я был несколько шокирован - хотя меня трудно шокировать - логикой блогера и тем, что власти в этой логике нисколько не усомнились, она была им понятна и воспринята ими как естественная. Синице где-то чуть за 30 лет, и он, соответственно, хорошо знает поколение от около тридцати до около сорока и те понятия о пределах допустимого, которые среди этого поколения бытуют. Он просто предположил возможное развитие ситуации исходя из известных ему понятий. Среди моего поколения, безусловно, мало кому пришло бы в голову вспомнить о детях омоновцев, избивавших демонстрантов. Увидев кадры, на которых здоровый омоновец бьет в живот девушку или лупит дубинкой лежащего на асфальте парня, прореагировали бы абсолютно обычным образом, сказав что-то вроде "поймать бы этого в темном переулке..", но о детях в принципе не подумали бы, поскольку убийство ребенка в пределы допустимого у моего поколения не попадает, и подобные варианты действий отсекаются на подсознательном уровне. И ведь нельзя сказать, что мое поколение - из которого, кстати, вышло большинство криминальных авторитетов 90-х - было поколением нормальных людей, но формируясь в относительно вегетарианское брежневское время, оно не испытало такого расчеловечивающего давления системы. И получил блогер самый большой срок из всех фигурантов "московского дела" только за то, что в меру своего знания о своем поколении, спрогнозировал показавшиеся ему наиболее вероятными последствия. А получил потому, что верхушка паразитических особей нутром ощутила результаты своих усилий. И ощутила их неизбежность, а главное, тот факт, что никакие репрессии не спасут, и если оттянут срок, то лишь усугубят последствия. Причем, их реакция наглядно показала, что они внутренне разделяют эти пределы допустимого, а точнее сказать, их отсутствие.   

Так что зря разжиревшие паразиты грезят о воспитании послушного быдла, которое можно будет вооружить и отправить давить смутьянов. Возможно, надышавшись миазмами склепа они грезят, как пойдут в бой их "патриотически воспитанные" опричники с криками "за виллу Сечина!", "за яхту Дерипаски", "за мусорные полигоны Чаек!", "за мосты Ротенбергов!", "за дворян Патрушевых!". А перед боем будут торопливо писать на листочке замполиту: "в случае моей смерти прошу считать меня единороссом!"

Но сладкие видения, дающие иллюзию безопасности, обеспечиваемую толстой защитной прокладкой из патриотически воспитанных "силовиков", сразу развеются при дуновении воздуха, как рассыплется и упомянутая прокладка.

Любую прокладку необходимо периодически заменять во избежание коррозии, и она должна быть достаточно однородной во избежание разрывов при механическом напряжении. Прокладка корродирует, и допущение коррозии является платой за согласие выполнять роль прокладки. Однако, возникновение точек с высокой коррозией автоматически означает стремление этих участков обособиться от ткани прокладки. Разрешение (пусть подразумеваемое "в определенных пределах") удовлетворять свои потребности за счет иерархически низших неизбежно имеет два следствия. Во-первых, разбиение слоя охранителей на зоны их отдельных интересов (формирующие группы, объединяемые интересами, связанными с той или иной доступной им кормушкой), отличающихся своими приоритетами от общего предназначения охранительной структуры. Во-вторых, неизбежное возникновение межуровневых связей, сходных с "мафиозными цепочками", где начиная с какого-то момента охранители, входящие в такие системы связей, перестают отождествлять себя с системой, а попытка приструнить излишне зарвавшихся воспринимается ими и другими им подобными как агрессия со стороны верхушки системы. Последнее касается и той части правоохранителей и сотрудников спецслужб, которые достаточно агрессивны, но не имея возможности организовать кормушку, пытаются пробиться наверх примитивным способом - стараются выслужиться, фабрикуя политические дела против разного рода активистов, мешающих местным чиновникам, дела против "экстремистов" и т.д. Хотя многие такие дела не нужны правящей верхушке и даже вредят ей, одернуть слишком ретивых она не может, поскольку это было бы воспринято как покушение на отданную им в пользование территорию (так же как и невыдача вознаграждения за старание выслужиться). В конечном итоге, в прокладке появляется множество горизонтальных и вертикальных трещин, очерчивающих кусочки, готовые отвалиться при первой удобной возможности.

И как только откроется доступ воздуха, останки начнут растекаться, а посреди этой жижи окажутся на виду наиболее жирные паразиты. И тут уж вспомнят они, как сдавали марксизм-ленинизм и тараторили об усиливающемся монополизме экономики, который дойдет до такого уровня, что эти немногие монополии, захватившие всю экономику, легко перейдут в руки "пролетариата". И позавидуют они акулам капитализма из марксовых фантазий, потому что вместо мифического "пролетариата" перед ними предстанут вылезшие из рассыпавшейся прокладки и взращенные ими самими еще более голодные и злые паразиты, по сравнению с которыми пресловутые "революционные матросы" покажутся мелкими хулиганами.   

И если можно на что-то надеяться, как на фактор смягчения ситуации, то на неоднородность прокладки. Вся вооруженная опора власти по определению состоит из недолюбливающих друг друга и не доверяющих друг другу структур. А учитывая возможность организации собственных кормушек, они превращаются в конкурентов за пищевой ресурс (например, за возможность крышевать бизнес, отнимать собственность, вымогать взятки и т.д.). Здесь чуть в стороне по определению оказывается регулярная армия, и она чувствует себя обделенной (как минимум, до уровня полковника, а чаще - до генеральского уровня), поскольку основные армейские кормушки монополизированы руководством ВПК.      

Но самое главное, что далеко не все рядовые (и не только рядовые) члены слоя охранителей настроены столь агрессивно и нацелены на поиск кормушек. Это само по себе вызывает внутреннее напряжение. Что касается нижнего слоя, то он вообще по преимуществу состоит из обычных молодых ребят, которые поступили во всякие "силовые структуры" просто потому, что им после армии трудно было найти хорошо оплачиваемую работу. Разумеется, есть и достаточно агрессивные особи, сознательно направившиеся в "силовики" с целью пробиться к кормушкам или даже для удовлетворения потребностей, за которые без прикрытия мундиром они в обычной жизни могли бы и сами попасть за решетку. Но таких все-таки меньшинство (в процентном отношении превосходящее долю таковых среди простых граждан, но меньшинство). Пусть даже они имеют лучшие шансы на продвижение, это лишь вызывает негативную реакцию большинства сослуживцев и порождает дополнительное внутреннее напряжение в соответствующих охранительных структурах. Большинство же тех, кто должен защищать систему, относится к наиболее распространенной категории населения, существующей по принципу "как все", "как принято", относящейся к своей службе как к добровольно принятой на подразумеваемых условиях повинности и сохраняющей тот или иной уровень моральных ограничителей, по умолчанию считающийся ими входящим в принятые условия. При возникновении конфликта между приказом и этими ограничителями, они испытают сильный стресс, и большинство из них всячески будет увиливать от исполнения приказа, а меньшинство расколется на тех, кто посмеет отказаться выполнить приказ, и тех, кто из страха выполнит. Но и первые и вторые и третьи получат посттравматический синдром, виновником которого в их подсознании станет власть со всеми вытекающими для нее из этого последствиями. Такая ситуация с предсказуемыми последствиями для власти не раз случалась на протяжении всей истории, и у нас уже была столетие назад. Никто не может учесть все еще не проявившие себя факторы и точно предсказать, когда она повторится. Но сейчас становится все очевидней, что счет пошел уже не на годы, а на месяцы.