После сорока дней.

Семнадцатого февраля  я, как обычно, вышел днем в интернет чтобы просмотреть новости и наконец-то загрузить в свой блог давно обещанную, но все откладывавшуюся заметку. И первое, что я увидел в новостях - сообщение о возможной, но пока не подтвержденной, смерти Алексея Навального. Блог и заметка, разумеется, сразу вылетели из головы, и я до поздней ночи разыскивал по всем сайтам (большей частью, заблокированным у нас) хоть какую-нибудь информацию - или подтверждающую, или (хорошо бы) опровергающую. Хорошего у нас не бывает, и новость подтвердилась.

Известие о смерти Навального подействовало на меня в достаточной степени угнетающе. Я несколько раз пробовал что-то написать, но просто не знал, что и зачем. Тем более, что вся Сеть и так была полна эмоциональными откликами людей, его знавших. Наконец, я все-таки решил написать хотя бы на сороковой день, когда по обычаю принято поминать. И постараюсь обойтись без эмоций. Смерть человека, сумевшего стать единственным политиком в стране, где политика в принципе отсутствует, не повод для упражнений в красноречии. Скорее, повод задуматься и осмыслить произошедшее в более широком контексте.

Надо сказать, что при всем естественном уважении к нему, я относился к его деятельности с симпатией, но сдержано. Для меня он был слишком политиком, слишком апеллирующим к "массам"(что неизбежно предполагало ограничение понятной "массам" темой коррупции) и слишком склонным искать в "элите" что-то человеческое. Но.. No man is an island.. Цитата всем знакома, можно не продолжать. Разве что подкорректировать. Не часть материка, а все-таки часть архипелага. И окруженного не океаном, а болотом. А в остальном верно - чем меньше становится площадь суши, тем выше поднимается чавкающая жижа. Так что не спрашивай, кого она поглотила, она готова поглотить всех.

В  Интернете я регулярно натыкаюсь на утверждения, что "Навального отравили в колонии по приказу Путина". Хотя, казалось бы, какая разница - довели до смерти условиями содержания (обозначив эвфемизмом "смерть от естественных причин") или решили его смерть ускорить.Если принять последнюю версию, то, во-первых, сразу вспоминается еще одна общеизвестная цитата "Это больше, чем преступление. Это ошибка". И, во-вторых,  возникает вопрос: почему именно сейчас?  И почему именно Путин?

Ошибка предполагает расчет. Но какой может быть расчет у паразитических особей, способных реагировать лишь на ближайший раздражитель. Ну, разве что можно допустить какой-то мотив, связанный с процессом, как любят выражаться политологи, "борьбы внутриэлитных группировок". Что выглядит маловероятным, поскольку если допустить, что кто-то испугался его гипотетического выхода на свободу, то ведь любому понятно, что освобождение Навального было бы возможно лишь при таких обстоятельствах, в которых Навальный показался бы наименьшим злом. Скорее уж можно было бы предположить очередной шаг нарастания того процесса, который я назвал мировой гражданской войной. Условностей больше не существует, красных линий тоже. Захотелось убить - убил. Просто на всякий случай. Или просто потому, что захотелось. Но надо признать, что всерьез разбирать все теоретически допустимые версии, не имея фактов, бессмысленно - конспирологию лучше оставим конспирологам.  .  

Теперь о более важном для оценки нынешней ситуации и текущих событий. Я не раз писал о неверном понимании сути паразитической системы и способа ее функционирования. Не касаясь здесь принципиальных особенностей, просто замечу, что охотно приписываемая Путину оппозиционными гражданами абсолютная власть - не более, чем миф, устраивающий всех, поскольку перекладывает ответственность за катастрофу на одно лицо и снимает вопросы о роли и этих оппозиционных товарищей, большинство из которых прошло школу участия в системе, и еще в большей степени - о роли так называемой "российской элиты", а заодно, и западных бизнесменов и политиков, взрастивших нынешний режим. И, конечно, по внутренней логике паразитической системы ее верховному иерарху изначально уготована роль козла отпущения. Так что приписывание абсолютной власти ужасному злодею с его последующим (обычно посмертным) развенчанием - абсолютно естественное действие. "..Но как-то в марте он немножечко того, и тут узнали мы всю правду про него.." (эту цитату тоже все знают). 

В действительности, абсолютной власти не имели ни цари, ни генсеки. Хотя системы управления и  у "помазанников божьих" и, тем более, в советской сверхохлократии, были предельно централизованы и основывались, плюс к тому, на традиции и "идеологии". Любая система отбирает элементы, соответствующие принципу ее функционирования, и отвергает элементы, ей противоречащие. И самый верхний винтик системы может выдвинуться и сохранять свое положение лишь постольку, поскольку он отвечает интересам множества мелких винтиков, составляющих систему.  

В постсоветской охлократии, основанной на перераспределении мест у кормушек и контроле денежных потоков, некое подобие централизации в итоге достигается монополизацией ключевых кормушек наиболее приближенными к центру власти. Но только подобие, поскольку эти особи не монолитны, каждый готов сожрать каждого, интересы их неизбежно пересекаются, и тем более это касается аффилированных с ними особей второго-третьего уровней. То же относится и к формально не имеющим кормушек местным властям и верхушкам "правоохранительных органов", которые связаны как с обеспечивающим им кормление местными бизнесменами, так и с влиятельными особями федерального уровня. Пресловутая "вертикаль власти" изначально формировалась не как вертикаль, а как паутина, предполагающая самые неожиданные переплетения и взаимные влияния.

Но пока система не структурировалась и высокая степень монополизации не достигнута, любые средства продвижения в системе воспринимаются как допустимые (если уж совсем не переходят угрожающую существованию системы грань - например, если кто-то не начинает масштабный отстрел конкурентов). А уж использование всякого рода компромата - абсолютно нормальное, вполне конвенциональное, средство. Принявшая в 90-е широкий размах "война компроматов" продолжалась, хотя и с уменьшающейся интенсивностью, в нулевые. И еще в начале десятых публикация компромата даже на особей из верхнего эшелона не считалась по умолчанию выступлением против системы. Причем, вполне понятно, что любого разоблачителя всегда захотят использовать в своих шкурных интересах те или иные высокопоставленные товарищи в борьбе с другими высокопоставленными товарищами. Включая самого высокопоставленного, для которого наличие честного и имеющего общественную поддержку разоблачителя удобно как средство контроля над отбившимися от рук ставленниками (по принципу "разделяй и властвуй") и вполне может рассматриваться как запасная точка опоры на тот крайний случай, когда эти ставленники приберут к рукам слишком много власти.   

Конечно, честный разоблачитель всегда вызывает у них подозрение, но до поры ему это прощается, пока в его поведении не становится очевидным отсутствие корыстных мотивов.

Учтем, что с точки зрения паразитических особей, каждый имеет лишь два основных стимула - жадность и страх ответной реакции. Соответственно, в их восприятии  каждый, выступающий против паразитической системы, не может выступать против системы (поскольку эта система представляется им единственно возможной), а в действительности стремится  прорваться к власти с целью отобрать уже занятые ими кормушки. Не обнаруживающий такого желания даже опасней, чем обнаруживающий - как вести торг со вторым, им понятно, как вести себя в отношении первого - нет. Он воспринимается как чуждый и опасный биологический вид.

И в любом случае, по мере переползания власти в руки наиболее влиятельной группы товарищей и монополизации ими и их клиентеллой контроля за основной кормовой базой, антикоррупционные расследования начинают автоматически превращаться в выступление против системы. На этой стадии "война компроматов" перестает рассматриваться как конвенциональное средство продвижения и начинает восприниматься как средство дестабилизации. Единственным конвенциональным средством становится демонстрация лояльности и выслуживание перед вышестоящими. Лозунг борьбы с коррупцией начинает звучать как призыв к борьбе с системой.

Я уже как-то писал об этом, пытаясь объяснить, откуда взялся усиленно раздуваемый миф, что "Навального до сих пор не посадили потому, что он - кремлевский проект". Что не помешало дружно обвинить в отравлении Навального в 20-м году непосредственно главного кремлевца.

Кроме того, если смотреть на вещи непредвзято, то следует учесть, что общей закономерностью всех подобных режимов является неизбежная конфронтация между формальным вождем и неформально забирающими себе все больше власти особями из ближнего круга. Ситуация, когда пришедший к власти вождь, пытаясь найти опору, расставляет на ключевые посты своих старых друзей и знакомых, а затем сам попадает от них в зависимость и даже нередко свергается кем-то из них, хорошо известна из истории и регулярно повторяется во всем "третьем мире".

Нынешний смотрящий всея Руси был поставлен на эту должность ельцинским окружением, так называемой "Семьей".  Естественно, что нуждаясь в опоре, он захотел расставить на ключевые места своих старых подельников по прежнему месту кормления. И также естественно, что обеспечивая опору своему благодетелю, они не забывали и про себя (что отчасти было одним и тем же процессом - например, ослабление представляющей опасность группировки через отъем активов, насыщение властной структуры собственными ставленниками, лояльными патрону, и т.д.). В итоге, процесс неизбежно пошел в основном для него русле.   

Об этом я тоже не раз писал, особенно, после того, как в 12-м году была пройдена точка бифуркации, и российская постсоветская охлократия, утратив шанс на относительно безболезненное проведение Перестройки 2.0 (3.0, если учитывать "хрущевскую оттепель"), стала быстро сползать к своему распаду, стараясь любыми способами его отсрочить. И хотя события 14-го года (Крым и Донбасс) были вызваны более сложным раскладом факторов, чем просто желание найти отвлекающий раздражитель, они перевели систему в еще более жесткий режим и позволили забрать власть группировке особей, которых сейчас обычно обозначают понятием "силовики" (хотя все понимают, что в этот сегмент паутины входят не только товарищи из силовых структур, - в те годы в ходу было обозначение "патрушевско-сечинские"). Через год эта группировка заявила о себе демонстративным убийством Немцова и попыткой отравления в тот же день Кара-Мурзы, указав смотрящему, что он плохо выполняет свою функцию, и теперь они берут ее на себя.     

Несмотря на растущее давление и репрессии, события 20-го года давали небольшой дополнительный шанс. Но  та же "группа товарищей" сначала организовала отравление Навального, а затем, когда он выжил, смогла убедить его, что за отравлением стоит Путин. И подсунуть ему заботливо снятый фильм о дворце Путина, а затем спровоцировать на возвращение в Россию. При этом, можно вспомнить, что расследования Навального, задевавшие всех высокопоставленных особей ближнего круга, раньше никогда не касались непосредственно верховного смотрящего и его семьи (хотя материала для таких расследований еще с 90-х годов накопилось много, и журналисты-расследователи, особенно питерские, публиковали достаточное количество фактов).  Более того, Навальный публично заявлял, что "Путину и его семье необходимо дать пожизненный иммунитет, чтобы он согласился сдать своих подельников".

Я не располагаю никакой инсайдерской информацией. Я просто исхожу из своего понимания советско-постсоветской системы и из очевидных фактов. И я знаю, что все оппозиционные структуры всегда являлись приоритетным направлением работы КГБ-ФСБ и нашпигованы агентами. Мне трудно поверить, что структура Навального вдруг стала исключением. А последующие события - остановка протестов в момент их нарастания и слив базы данных ФБК  - судя по всему, это подтверждают.     

Теперь о еще более важном для оценки нынешней ситуации и вероятного направления ее развития.

На YouTube я видел тысячи людей, ожидавших гроб с телом Навального у церкви, видел десятки тысяч идущих на кладбище. И хотя я не стал смотреть прямые трансляции, по тем кратким обзорам, что я видел, привычных лозунгов, плакатов и скандирований почти не было.

Возможно, не все осмыслили, что изменилось, но большинство, как кажется, ощутило, что произошел некий перелом, и привычные для них лозунги потеряли смысл. Они выходили с этими лозунгами на "мирный протест", но этот "мирный протест" имеет какой-то смысл лишь для тех, кто видит во "власти" хоть что-то человеческое и настроен добиться от нее приглашения к диалогу. Теперь, как кажется, уже никто ничего человеческого во "власти" не видит.    

Это важный психологический рубеж.  "Власть" всегда готовится к прошлой революции и старательно устраняет все, что кажется  ей предвестником ее повторения. "Власть" всегда боится, террор паразитической власти всегда проистекает из ее страха. Однако, тот, кто чего-то особенно боится и всеми силами старается этого избежать, сам невольно это приближает и неизбежно это и получит. Я не буду объяснять здесь механизм этой зависимости. Но если не верите мне - почитайте Софокла или хотя бы Шекспира.

И в Интернете я видел последний полдень мирного протеста в последний день последних псевдовыборов. Можно уверенно прогнозировать, что теперь, после смерти большого яркого политика Алексея Навального,  "мирный протест", "ненасильственное сопротивление" и прочие подобные оксюмороны станут восприниматься именно как оксюмороны даже его многочисленными последователями. Почему эти псевдовыборы были последними, и каков расклад факторов, определяющих траекторию дальнейшего развала постсоветских охлократий , это отдельная тема, выходящая за пределы сегодняшней заметки.  

И, конечно, я видел вроде бы никак не связанный со смертью Навального теракт в Москве. В действительности, это очередное проявление набирающей ход войны всех против всех, и оно очень наглядно показывает степень развала системы. Какую бы из бытующих версий вы ни приняли, они все возможны лишь в состоянии полного разложения и недееспособности системы и каждая по- своему это иллюстрирует (причем, официальная версия украинского следа - если ее наглядно себе представить - иллюстрирует еще ярче, чем, допустим, версия игиловского теракта).  

И за всеми этими событиями проходит, не привлекая внимания, но постоянно и по нарастающей, тот давно назревший процесс передела  кормовой базы, неизбежность которого - причем, не только в РФ, но и в других постсоветских охлократиях - и стала одной из главных причин усиления в последние годы турбулентности, резко обострившей старую разборку между верхушками двух родственных охлократий и превратившей ее в триггер мировой гражданской войны.

А в центральной охлократии постсоветского пространства произошло (или, вернее, окончательно оформилось) то, о чем я не раз предупреждал. Сконцентрировавшая власть "силовая" группировка так называемой "элиты" начала усиленный передел собственности, противопоставив себя основной части этой "элиты". И вызывает пока еще не прорвавшееся наружу ее подспудное сопротивление. И этот процесс так или иначе отзывается на всем постсоветском пространстве, меняя его устоявшиеся расклады.

Учтем, что смысл "отрицательного отбора" не только в том, что наверх пробиваются худшие. Но и в том, что последующая волна лезущих наверх оказывается еще хуже предыдущей. На смену "худшим", неизбежно идут те, кто даже на их фоне выглядит отбросами. На этом система рушится, разваливаясь под напором собственной внутренней агрессии.

Сейчас "власть", надеясь, что нащупала способ канализации агрессии новой  волны отбросов,  неизбежно делает на них ставку, пытаясь найти им место в системе, позволяющее их контролировать. Я, опять же, не буду разбирать здесь причины принципиальной невозможности такого контроля, оставляя "власть" при ее иллюзиях. Причем, и сейчас, еще до прорыва наверх новой волны, передел кормовой базы уже явно выходит из-под контроля, и каждый пытается урвать то, до чего способен дотянуться. Однако, и в системе заметно ощущение неладного - большинство в иерархии старается лишний раз не высовываться, и наиболее шустро ведут себя либо самые примитивные, либо те, кому уже нечего терять (зачастую это одни и те же).

Я сказал, что "власть" всегда готовится к прошлой революции. Но история никогда не повторяется дословно, и с "властью" всегда бывает то же, что и с готовящимися к прошлой войне генералами. Однако, это отдельная тема, тем более, что развал постсоветских охлократий тесно взаимосвязан с общим кризисом цивилизации и ускоряющимся переходом в открытую фазу мировой гражданской войны.

А в заключение этой заметки поясню, почему я вспомнил известную фразу Фуше применительно к смерти Алексея Навального. Не только потому, что теперь неизбежна настоящая радикализация части его сторонников и части сторонников других оппозиционных течений. Скорее потому, что "власть" сама лишила себя наиболее влиятельного из своих противников, который по своему искреннему убеждение мог бы в критический момент защитить эту "власть" от эксцессов, на которые всякие "революционные матросы" очень даже горазды. Ну, каждый роет себе яму на свой вкус.