О векторе эволюции.

Фундаментальным законом, которому подчиняется любое преобразование, является "закон наименьшего действия". Хотя Мопертюи и Эйлер доказали этот закон на примере простого движения (при перемещении из точки А в точку В всегда реализуется траектория, требующая наименьшей затраты энергии), они считали его всеобщим законом.  (Мопертюи: "Когда в природе происходит некорое изменение, количество действия,  необходимое для этого изменения, всегда является наименьшим возможным").

Если взять за постоянную не результат (перемещение из точки А в точку В), а единицу действия (затраты энергии), то этот закон будет выглядеть как максимальное количество достигаемого результата на единицу затрачиваемой для этого энергии. Иначе это можно назвать законом максимальной эффективности.

Применительно к эволюции Вселенной, закон эффективности означает вектор максимально эффективного преобразования "темной энергии" ("темной массы") в "светлую" (не будем рассуждать, что откуда берется).То есть, вектор возникновения все более жизнеспособных структур. Для процесса возникновения структур, закон максимальной эффективности может быть сформулирован как максимизация количества энергии (в физическом смысле - способности действовать и сопротивляться воздействиям), запасенной в особенностях строения данной системы, на каждую единицу энергии, потребовавшейся для ее возникновения.

Причем, любая структура тем жизнеспособней, чем более она независима от внешней среды (независимость равна возможности уклоняться от негативных воздействий среды и выбирать способы оптимально сопротивляться каждому из них), и чем больше она способна развиваться, совершенствуя свое строение. Иначе говоря, система тем жизнеспособней, чем эффективней она может сама, за счет собственной деятельности, получать энергию из внешней среды и использовать ее для противостояния негативным воздействиям и для собственного совершенствования.

Способность противостоять внешним воздействиям у неживых систем определяется лишь энергией их атомных и молекулярных связей, поскольку их способность уклоняться от внешних воздействий, выбирать способ действия и совершенствовать свою структуру равна нулю. Соответственно, эволюция (самоорганизация) Вселенной должна либо остановиться на стадии простых физических ( неживых) объектов, либо продолжится возникновением структур, строение которых позволяет им самостоятельно действовать и выбирать вариант действия (в простейшем случае - хотя бы траекторию перемещения), а также, конечно совершенствовать свое строение и поведение хотя бы с помощью способности воспроизводить собственные копии (которые, разумеется, не могут быть абсолютно одинаковыми даже на простейшем уровне).

Для деятельности такой системы (биологического объекта) закон эффективности может формулироваться как стремление к максимальному соотношению между энергией, полученной из внешней среды в результате какого-то действия, и энергией, затраченной на это действие. Соответственно, эффективность живой системы определяется используемыми ей алгоритмами получения  и преобразования энергии (что, в свою очередь, определяется алгоритмом построения этой системы).

Поэтому из всех возникших первых живых структур смогли зацепиться за жизнь только те, которые своим строением были обречены действовать лишь в рамках алгоритмов, соответствующих закону минимального действия (максимальной эффективности). Иначе говоря, жизнеспособный алгоритм возникновения даже простейших биологических объектов предполагал такое их строение, которое уже представляло собой алгоритм отбора эффективных (и отсечения неэффективных) для данного объекта алгоритмов взаимодействия с окружающей средой и другими биологическими объектами. И этот структурно (генетически) закрепленный механизм отбора эффективных алгоритмов по определению стал основой дальнейшей эволюции, определяя и строение возникающих биологических объектов, и  (как базовый инстинкт) границы всех реализуемых биологическими объектами алгоритмов взаимодействия со средой и другими биологическими объектами (определяя границы их поведения и деятельности, проще говоря). 

Если абстрактно рассмотреть отдельный биологический объект, то генетически закрепленный в нем инстинкт эффективности, разумеется, имеет своим критерием строение и способ получения энергии, присущие этому организму. 

Но вполне понятно, что отдельная клетка не имеет потенциала усложнения и выживания, то же  можно сказать и об отдельном организме. Поэтому единственно возможный вектор эволюции - формирование ассоциаций клеток (организмов) и ассоциаций организмов (сообществ). И здесь уже клетка становится частью общего строения и способа получения энергии, присущих организму. То есть, ее собственный алгоритм получения и использования энергии автоматически превращается в составную часть присущего организму, и эффективное функционирование клетки, являясь необходимым условием эффективного функционирования и выживания организма, одновременно является залогом выживания клетки как части целого.

 

То же можно сказать и об отдельном организме. И формирование системы организмов (сообщества) основывается на тех же принципах, что и формирование системы клеток (организма). И каждый отдельный член сообщества однотипных по алгоритму получения энергии организмов становится частью общего для этого сообщества (и типа организмов, т.е. биологического вида) алгоритма получения и распределения энергии, являясь одной из вариаций этого алгоритма. И, соответственно, генетически закодированный механизм инстинктивной оценки эффективности имеет своим критерием видовой алгоритм в той степени, в которой данная отдельная особь соответствует нормативному видовому алгоритму, который состоит из алгоритмов получения энергии и взаимосвязанных с ними алгоритмов ее оптимального перераспределения между членами сообщества (что и является базовым алгоритмом существования этого сообщества).

Акцент эволюции начинает смещаться с возникновения, развития и отбора отдельных организмов на возникновение, развитие и отбор различных сообществ. При этом, хотя начало каждому новому виду организмов дают организмы, отпочковавшиеся от других сообществ (как носители новых генетических мутаций), каждое сообщество в процессе своего развития отбирает организмы, адекватные своей структуре и своему способу существования, подавляя и отторгая неадекватные.  

Перераспределение внутри сообщества должно быть таково, чтобы оно максимально способствовало эффективному получению энергии и максимально исключало потери при ее распределении. Применительно к сообществам организмов, это проявление закона максимальной эффективности принято обозначать как исключение внутривидовой агрессии. А алгоритмы оптимального распределения внутри сообщества, исключающие потери на внутреннее трение - нормами видовой морали, которая и есть проявление закона максимальной эффективности.

 Механизм его действия основан на взаимовыгодном обмене энергией между особями, составляющими популяцию, что и делает возможным эффективное получение энергии внешней среды и ее эффективное перераспределение (поскольку минимизирует потери на внутреннее трение в системе).

Поскольку необходимость независимости от внешней среды означает необходимость получать энергию опосредованно, из других живых организмов, то во избежание самоуничтожения эволюция должна была ограничить разрешение использовать другие организмы как источник энергии некоторой минимальной единицей выживаемости. Организмы, которые находятся за пределами этой единицы, могут рассматриваться как внешняя среда, из которой необходимо взять больше энергии при меньших затратах. Организмы, входящие в эту единицу, не могут использоваться другими входящими в нее организмами как источник безвозмездного присвоения (в противном случае неизбежно самоуничтожение этой единицы).

 Такой единицей является упомянутое выше сообщество структурно однотипных организмов, имеющих принципиально общее строение и поведение. Т.е. имеющих один базовый алгоритм (способы добычи пищи, устройства убежищ, защиты от врагов и т.д.). Обычно для обозначения такого сообщества используют термин "биологический вид" (хотя речь может идти и о подвиде и даже о достаточно обособленной популяции).

Каждый вид - это какой-то свой базовый алгоритм получения и перераспределения энергии, зафиксированный в телесном и психическом строении особей этого вида (которое является набором инструментов для реализации этого видового алгоритма), а каждая особь - какая-то небольшая вариация этого алгоритма. Нормы внутривидового поведения (обычно называемые нормами морали) выполняются каждой принадлежащей к данному виду особью инстинктивно, поскольку неотделимы от видового алгоритма (точнее – являются не просто даже его составной частью, а, в сущности, как раз и представляют собой свойственный виду алгоритм перераспределения добываемой из внешней среды энергии). То есть без выполнения моральных норм невозможно выполнение видового алгоритма, и, следовательно,  их невыполнение какой-либо особью означает ее непринадлежность к данному виду (ее несоответствие видовому алгоритму, ее неспособность его выполнять). Правильнее говоря, невыполнение моральных норм возможно только как результат отличия психического строения данной особи от нормативного видового строения психики.

Но все особи, входящие в сообщество, как по генотипу, так и по фенотипу не могут быть одинаковы (более того, их неодинаковость обязательна для эволюции и необходима для сообщества как естественная система разделения труда). При этом, с точки зрения соответствия видовому алгоритму или тем или иным его участкам, они образуют спектр вариаций видового алгоритма - от максимально до минимально соответствующих (от максимально до минимально эффективных по этому алгоритму) особей.

Причем, сильное отклонение каких-либо особей от оптимального для данного видового алгоритма строения и поведения является с точки зрения эволюции необходимостью, поскольку гарантирует возможность дивергенции вида и продолжения эволюции. Но с точки зрения вида сильно отклоняющиеся особи уже к этому виду не принадлежат. 

Видовая норма определяется базовым видовым алгоритмом получения и перераспределения энергии. С точки зрения своего строения и соответствия норме, все особи вида представляют собой спектр вариаций видового строения - от максимально соответствующих видовому алгоритму доминантов (способных просуществовать по нему с максимально достижимым для этого алгоритма качеством жизни и вносить максимальный вклад в совместное получение энергии сообществом), до предельно отклоняющихся особей низших рангов (способных при средних условиях выполнять необходимый минимум действий в совместном получении и распределении энергии и обеспечивать себе прожиточный минимум). Причем, чем сильнее отклоняется особь от видовой нормы, тем меньше ее инстинктивная оценка эффективности и допустимости тех или иных действий связана с видовым алгоритмом, и тем больше она связана с удовлетворением собственных потребностей в ущерб сообществу .

Особи, не попадающие в предел отклонения (неспособные минимально выполнять свой участок общего алгоритма не внося в него помех, понижающих качество жизни других особей сообщества), у всех других видов обычно отбраковываются еще в раннем возрасте, а внесение помех в оптимальное перераспределение энергии (нарушение норм морали) жестко пресекается. Нарушая видовую мораль, особь автоматически демонстрирует свою непринадлежность к данному виду (однако, при изменении условий или миграции в другую среду, сильно отклоняющиеся генотипы, напротив, могут оказаться обладателями нужных для выживания качеств и дать начало новому виду). 

Возвращаясь к вектору эволюции, в других терминах мы можем сказать, что процесс самоорганизации Вселенной это по сути процесс самоорганизации сознания. Сознание можно определить как способность системы воспринимать внешнее воздействие (раздражитель) и целенаправленно реагировать на него. Эта способность может называться по-разному в зависимости от раздела науки (способность взаимодействовать, способность вступать в химическую реакцию и т.д.), но эта способность лежит в основе движения (самоорганизации Вселенной) и существования.  Весь процесс физической эволюции основан на  принципе максимальной эффективности и представляет собой процесс возникновения все более жизнеспособных систем, т.е. процесс эффективного соединения более простых структур в более сложные и более способные реагировать на окружающие внешние воздействия, сохраняя себя как данную систему и развиваясь в еще более гибкую и еще более способную к эффективному поведению систему. А эффективное поведение системы предполагает переход от простой  однозначной реакции на воздействия внешней среды к возможности выбора из доступных этой системе реакций в зависимости от конкретных условий. И это предполагает такое строение системы, которое обеспечивает ей способность оценивать себя, возможное воздействие и соотношение между своей способностью реагировать и силой ожидаемого воздействия (что мы уже в полной мере воспринимаем как сознание). Соответственно, уровень эффективности, т.е. жизнеспособности, системы зависит от уровня способности оценивать окружающие воздействия и свою способность реагировать на них, т.е. - от уровня развития сознания. 

Дальнейшая эволюция (повышение эффективности) биологических систем, т.е. систем, обладающих сознанием, неизбежно движется в направлении появления и возрастания  так называемого "разумного мышления", которое иначе - и правильнее - можно определить как творческое.   

Эффективность простейших организмов, способных действовать лишь в рамках ограниченной номенклатуры генетически закрепленных жестких алгоритмов, очень низка, а эволюция - повышение эффективности - на основе жестких генетических программ невозможна (при росте разнообразия условий на каждый один параметр, сложность и громоздкость жестких поведенческих программ должна возрастать многократно). Повышение эффективности ( и выживание эволюции) возможно только как  уменьшение жесткости структурно (генетически) закрепленных поведенческих программ, т.е. появления и дальнейшего совершенствования  у биологических объектов способности самостоятельно создавать новые алгоритмы получения энергии из внешней среды и ее использования (что мы, применительно к нашей эволюционной ступени,  называем "разумным мышлением"). Поэтому эволюция либо должна была  остановиться (и закончиться) на стадии возникновения простейших биологических объектов, либо продолжиться в направлении возникновения  созидательного творческого мышления.

Но, конечно, эта способность может быть реализована только на основе граничных параметров, задающих пределы всего спектра создаваемых алгоритмов таким образом, чтобы они были эффективны для данного биологического объекта с данным способом взаимодействия со средой и себе подобными. То есть, она ограничена рамками, которые обеспечивают эффективное совместное получение и перераспределение  энергии, нормами морали .

Хотя в основе требования морали универсальны, конкретные видовые нормы взаимоотношений модифицируют эту универсальную мораль в зависимости от видового алгоритма.

 Все виды предыдущих эволюционных ступеней, включая наиболее развитые виды, существуют в рамках набора стабильных в основе алгоритмов. Этот базовый видовой алгоритм зафиксирован в особенностях их телесного и психического строения, являющегося набором инструментов, а творческие проявления сводятся к нахождению мелких вариаций стабильных алгоритмов и их подстройке к изменениям среды обитания. И вся система их подсознательных стимулов и реакций, взаимосвязанная с их базовым видовым алгоритмом и побуждающая к максимально эффективному его выполнению, привязана к этому стабильному в основе базовому алгоритму. И хотя нормы внутривидовых взаимоотношений  (нормы видовой морали) отличаются в зависимости от каждого данного видового алгоритма, они исходят из одного и того же требования эффективного получения энергии и максимального снижения потерь при ее перераспределении.  Эту генетически закрепленную на уровне инстинкта систему подсознательных стимулов и реакций, ориентирующую на действия, обеспечивающие оптимальную реализацию видового алгоритма, я обозначил как инстинкт эффективности, который, применительно к внутривидовым взаимоотношениям является инстинктом морали.   

Наша эволюционная ступень (которую ошибочно воспринимают не как ступень, т.е. семейство видов, а как обычный вид) имеет специфическое отличие, обусловленное ее принципиально отличающимся базовым алгоритмом.

Наш базовый алгоритм заключается в поиске и внедрении все новых и новых конкретных алгоритмов воздействия на среду и себя самих. Такой способ существования требует нескольких  необходимых для его реализации отличий, которые неизбежно имеют и оборотную сторону. Во-первых, очень большая в сравнении с другими животными величина допустимого предельного отклонения. Разброс способностей в пределах от чистый творец до чистый исполнитель для нас норма. Но различие между такими крайними вариациями сопоставимо не с различиями внутри других видов, а с межвидовыми различиями. Общим для нормальных особей обоих крайних фенотипов является подсознательная установка на изменчивость и развитие, постоянное повышение эффективности наличной системы конкретных алгоритмов. Но отличается интерпретация по широте приложения и глубине подсознательного просчета последствий своих действий для существования видового алгоритма.

При этом, естественный процесс дивергенции видов приводит к  дроблению и разветвлению первоначальных популяций, смешению некоторых из них, формированию  групп родственных  популяций и дальнейшему расхождению с вымиранием одних и распространением других. В итоге, имеющееся в наличии  население делится на три основные расы (являющиеся семействами видов), состоящие из народов (видов). Поскольку наш базовый алгоритм заключается в творчестве, то для нас важны не телесные внешние отличия, а отличия в новых структурах мозга (хотя оба типа отличий неизбежно связаны). И наглядным выражением ключевых отличий является достигнутый теми или иными народами уровень цивилизации.  А поскольку наибольший вклад в развитие каждого вида вносит его немногочисленная творческая элита, то хотя расы и народы отличаются как по среднему уровню одаренности, так и по его высшей планке, верхняя часть распределения всех народов и составляет единый вид "человек разумный созидающий". Но в каждой популяции (народе) отличие творческой элиты от массы особей, находящихся на грани предельного отклонения, сопоставимо с межвидовыми различиями.

Отсюда и следуют два фактора высочайшего, ненаблюдаемого у видов других эволюционных ступеней, уровня  нашей внутривидовой агрессии (которая потому и экстремальна, что фактически является межвидовой). Один, действующий уже на самом раннем этапе, связан с самой способностью создавать оригинальные алгоритмы. Накапливающиеся отличия между разными популяциями провоцируют у основной массы каждой популяции отношение к представителям других популяций как к "чужим". А по мере развития системы алгоритмов каждой популяции (по мере усложнения культуры и технологий), все больше проявляется второй фактор - различие между творческой элитой и основной массой особей.

Пожалуй, для более определенного понимания вектора биологической эволюции и, в частности, нашего ее случая, необходимо точнее пояснить причины агрессии в сообществах homo sapiens. Об этом придется сказать отдельно, поскольку приведенные выше краткие замечания допускают неоднозначную трактовку.  

 

Что, в действительности, происходит.

Опять я очень давно не брался за этот блог, опять меня останавливало естественное нежелание повторять уже сказанное и комментировать отдельные всплески, не влияющие на общее направление потока. Но вот зимой произошел всплеск, способный стать (и уже становящийся) триггером ускорения того процесса , который я обозначил как "мировая гражданская война".   И это, кажется, уже ощущают - просматривая самые разные интернет-ресурсы, я вижу, что на них наконец-то стали поговаривать о приближении большой войны, и что приход к власти в самой влиятельной стране мира эпатажного субъекта в красной бейсболке у многих смутно ассоциируется с грядущей - или уже происходящей - катастрофой.  

Я как раз и говорил о том, что мировая война уже началась, то есть - перешла с 22-го года в открытую фазу (об этом я и писал тогда в заметке "Мировая гражданская война и конец предыстории"). Но мы не осознаем это, поскольку находимся внутри событий. Представьте, что произошел взрыв, мы находимся внутри него и летим вместе с другими частицами. Мы не будем осознавать происходящее как взрыв. Мы видим, что вокруг нарастают спонтанные столкновения частиц, но нам кажется, что это только локальные вспышки, и мы пытаемся найти им локальные объяснения. 

Я подумал, что меня могли не совсем правильно понять, и решил пояснить свою точку зрения более определенно, тем более, что это одновременно касается и причин появления упомянутого персонажа в красной бейсболке.  Ссылаясь на детально описанную античными авторами закономерность превращения демократии в охлократию, а последней - в тиранию, я подразумевал не только прямой классический путь (установление власти демагогов под лозунгом борьбы за равенство и социальную справедливость), но и альтернативный - установление власти демагогов под лозунгом защиты отеческих установлений от разрушительного диктата плебса. Не только древнегреческие тирании, но и все многочисленные случаи того, что сейчас принято обозначать как  "авторитаризм", "диктатура", "тоталитаризм" и т.д. возникли либо одним, либо другим путем (либо последовательным чередованием обоих). И поскольку я писал упомянутую заметку во время дошедшего до предела диктата "левых", то ответная волна по умолчанию предполагалась.

Сразу отвечу на подразумеваемый вопрос (как он вырисовывается из многочисленных публикаций в телеграм-каналах и СМИ). Обсуждаемый подъем так называемого "правого популизма" нельзя, к сожалению, считать обычной защитной реакцией социального организма, отравленного разгулом так называемых "леваков". Защитная реакция бывает у здорового организма, а если организм болен, то это лишь новая стадия развития болезни.

Эти "правые популисты"  ничем - ни социальной базой, ни стилистикой - не отличаются от "леваков". Посмотрите на сборище MAGA  и сборище "вокистов" , на  "правых активисток" и "экоактивисток" и - "найдите семь отличий". Дело ведь не в популистах или активистах (правых, левых, каких угодно). Дело в неуклонном разрастании их социальной базы.

Последние несколько десятилетий самоорганизовывалась - со скрипом, с перекосами, но все-таки самоорганизовывалась и почти самоорганизовалась - система естественного глобального  разделения труда (весьма нелюбимая и постоянно обвиняемая во всех грехах как раз не "правыми", а именно "левыми", которых теперь упрекают в "глобализме"). 

В этой системе за странами Запада оставалась роль научно-исследовательского центра и конструкторского бюро, снабжавшего остальной мир новыми технологиями и сохранявшего, в основном, лишь опытно-конструкторское производство, поставлявшее остальному миру инновационные изделия. Из остального мира, те страны, которые имели необходимый потенциал, развивались в крупные сборочные цехи и производственные площадки. А остальные либо становились сельскохозяйственными площадями, либо складами сырья (либо вообще оказывались на периферии, в лучшем случае, превращаясь в места отдыха жителей развитых стран, в худшем - в перманентных получателей западной помощи).

Я здесь не могу анализировать этот естественный процесс и его причины во всей полноте и ограничиваюсь только схематическим описанием, т.е. просто очерчиваю схему и вектор с акцентом лишь на происходящее в странах Запада. А в этих странах научно-технический прогресс неизбежно вытеснял на периферию отсталые производства и связанных с ними работников,  а также, разумеется, не вписывающуюся в эволюционирующие передовые производства  часть их бывших работников. Этот процесс общеизвестен в его классическом варианте 19-го века, как и общеизвестен результат - рост "борьбы трудящихся за свои права" и распространение "идей социализма" .

Нынешние "страны Запада" как раз и есть те страны, которые смогли кое-как преодолеть первое препятствие и развиваться дальше. Не обсуждая цену преодоления (в нее входят и две мировых войны), выделим интересующий аспект. Для снижения внутренних напряжений необходим рост налогов, позволяющий выплачивать дотации и пособия, стимулировать мелкий бизнес и сферу услуг, поддерживать малорентабельные предприятия, создавать новые рабочие места в бюджетных организациях. Проще говоря, приходится обкладывать большими налогами высокоэффективные производства, дотируя низкоэффективные, приходится плодить бюрократию и расширять сферу соцобеспечения.

Соответственно, западные компании начали выдавливаться в третий мир непомерными налогами,  ростом бюрократических процедур и разгулом профсоюзов. Поначалу речь шла о снабжении западных стран теми же товарами западных компаний, лишь произведенными на выведенных в третий мир заводах. Но вскоре ситуация изменилась. Паразитические верхушки стран третьего мира накапливали все больше денег, получаемых от западных компаний в виде разнообразных бакшишей и - пусть небольших для каждой, но суммарно немалых - налогов. И постепенно стали проникать в финансовую сферу западных стран и скупать акции западных компаний.

Флагманом более серьезных изменений стал Китай, где партийная верхушка изначально требовала включать в каждый контракт  пункт о трансфере технологий. Вскоре  на полученные от западных компаний деньги и дармовые технологии, с помощью западных и обученных на Западе китайских специалистов, различные аффилированные с партийными и комсомольскими властями формально частные компании стали открывать свои производства, выпуская субсидируемую государством из полученных западных денег дешевую продукцию в расчете на массового покупателя в странах Запада. Сверх того, менее качественные, но зато еще более дешевые, вариации этих товаров быстро начинают вытеснять западные товары на рынках третьего мира, где цена важнее качества.

Таким образом, в странах Запада оставшееся собственное промышленное производство оказалось под давлением как дешевого импорта, так и сужения внешних рынков сбыта. А постоянно набирающий вес сектор высоких технологий постоянно увеличивал массу оттесняемых на обочину работников традиционных отраслей и вызывал рост неравенства доходов между небольшой высокооплачиваемой стратой  сотрудников передовых компаний и основной массой работающих по найму.

Разумеется, такая ситуация стимулирует "леваков". Причем, попытки сгладить противоречия лишь обостряют их и придают им новый импульс. Расширение сферы дотаций и пособий, предоставление льгот и привилегий  "социально незащищенным и уязвимым слоям населения" в получении образования и работы быстро приводят к появлению целого слоя полуобразованных выпускников колледжей и университетов, способных лишь кое-как осилить пару брошюр "левых интеллектуалов",  но требующих себе соответствующего места в социальной иерархии. И к появлению еще более внушительного слоя разнообразных "эксплуатируемых и дискриминируемых", требующих "позитивной дискриминации" и, разумеется, введения все новых и новых пособий и увеличения соответствующих налогов на злобные корпорации, эксплуатирующие трудовой народ. 

Но эта же ситуация - даже кроме реакции на "леваков" - стимулирует и рост социальной базы "крайне правых". Вытесняемые из производственной сферы лишние рабочие и служащие оказываются в большинстве своем не в состоянии освоить более сложные и требующие определенных способностей и образования профессии или, даже получив соответствующее образование, оказываются неконкурентоспособными на рынке труда.  Это естественным образом вызывает у них зависть к успешным умникам,  понаехавшим со всего мира и непонятно за что получающим огромные деньги в разных ИТ-корпорациях,  хайтек- компаниях и стартапах.  тогда как они, простые трудящиеся,  вынуждены в поте лица зарабатывать себе на жизнь или вообще жить на пособия, чтобы не опускаться до уровня чернорабочих  ( не говоря уж о том, что правдами и неправдами пробравшиеся из третьего мира иммигранты сбивают цену на рынке труда и претендуют на пособия).

Соответственно, как "слева" , так и "справа", возникает питательная среда и социальная база для демагогов. Разумеется, обе группы недовольных и рвущихся "выбиться в люди" отчасти пересекаются, и нередко и "правые активисты" и "левые активисты" при необходимости меняют окрас и ориентацию. Разумеется также, что они одинаково агрессивны и невежествены и всячески стремятся подавить людей, навязывая примитивные идиологемы и лозунги (при необходимости заимствуя их у своих формально идеологических противников и придавая нужный окрас).   

При этом отметим, что "левая" идеология легче вербует сторонников среди молодежи (я имею в виду нормальных людей на стадии формирования личности), поскольку апеллирует к естественному для человека инстинктивному отождествлению других как однозначно подобных себе, имеющих такие же стимулы и ценности (т.е., говоря обиходным языком, апеллируя к естественному человеческому чувству сострадания, эмпатии). И этим всегда умели пользоваться паразитические особи, принявшие "левый "окрас, навязывая идеологию "равенства" (трактуемого как одинаковость) и "социалистических ценностей".

Кстати, паразитические особи правого окраса, навязывают по сути такую же идеологию одинаковости, но одинаковости как одинаковой агрессивности всех, сдерживаемой лишь страхом ответной реакции, и  апеллируют к религиозным и "традиционным" ценностям (как единственному источнику моральных ограничений и средству принуждения к их соблюдению).  

Последние десятилетия были временем доминирования паразитических особей "левого" окраса, воспользовавшихся возможностями, которые им открыли непродуманные попытки нормальных людей найти нормальное решение проблемы. Это касалось не только ситуации внутри развитых стран (о ней я сказал выше).

Возможность эффективного разделения функций между Западом и остальным миром нереализуема без формирования системы взаимоотношений, основанной на соблюдении странами второго-третьего мира хотя бы минимума моральных норм ("прав человека"), и создания системы контроля за их соблюдением (известной как "наднациональные институты" -  ООН и ее ответвления, правозащитные и благотворительные организации, и т.д.). Но туземные верхушки быстро находили способы лоббировать свои интересы. Причем, основными лоббистами чаще выступали как раз "правые", та их часть, которая, прикрываясь нерушимостью права частной инициативы, бросилась делать деньги вместе с паразитическими верхушками второго-третьего мира и способствовала обратному перетоку грязных денег в страны Запада.  Разумеется, эти особи весьма тяготились контролем наднациональных институтов. Зато они (за исключением низовых "антиглобалистов", где "правые" перемешаны с "левыми") не были так многочисленны, крикливы и нахраписты, как различные "леваки", быстро присосавшиеся  к наднациональным институтам и лоббировавшие многомиллиардную помощь несчастным жертвам колониального прошлого (охотно разворовывавшуюся туземными верхушками) и требовавшие от развитых стран репараций за то, что они вытащили этих несчастных из каменного века. И это, разумеется, не могло не вызывать раздражения у любого нормального человека. Причем, агрессивное навязывание противоестественных норм (например, "гендерного равенства" ) вызывало раздражение и в странах третьего мира, несмотря на стремление значительной части их населения - в первую очередь, молодежи - к западному образу жизни.  

Система зашла в тупик, а прогрессивная общественность утопила в воплях о "равенстве" и "позитивной дискриминации" робкие попытки найти решение, которое могло бы позволить ей перестроиться и эволюционировать.  Вполне естественно, что пришел черед  паразитических особей "правого" окраса. Тем более, что нельзя утверждать, будто все лозунги "крайне правых". не имеют под собой никакой реальной основы, кроме их воспаленной фантазии  

Страны второго-третьего мира действительно живут за счет стран Запада, в первую очередь, за счет США, чьи университеты и научные центры выполняют львиную долю фундаментальных и прикладных исследований, а стартапы и хайтек-компании разрабатывают большинство инновационных технологий и внедряют большинство инновационных изделий.  Но, во-первых, живут они не за счет "несправедливого торгового обмена" промышленными товарами, во-вторых, это не относится к другим странам Запада, в-третьих, американские (и любые другие западные) "простые трудящиеся" сами и еще в большей степени живут за счет немногочисленной созидающей элиты, состоящей  в значительной части из иммигрантов, привлеченных отовсюду возможностью наиболее полной реализации своих способностей в этих университетах, научных центрах и хайтек-компаниях. 

Разумеется, заявленные цели - отгородиться от остального мира. и вернуть широкомасштабное промышленное производство ( заодно лишив США статуса мирового научного лидера) - вряд ли кажутся разумными и осуществимыми даже провозглашающим их демагогам. Но о разумности и осуществимости они задумываются в последнюю очередь, им важно другое. Эти лозунги вполне работают на так называемый "простой народ" как образ светлого прошлого, - того времени, когда повсюду дымили фабричные трубы, скрипели вагонетки шахт и пылали домны, рабочие по воскресеньям с женами и детьми ходили в церковь и кино (а по будням с друзьями в бар). 

Вот из этого "простого народа" наиболее шустрые сейчас и получили шанс взять реванш у умников и "выбиться в люди", надев красную бейсболку. А какие лозунги при этом выкрикивать, это совершенно безразлично, это просто условность. Точно так же, как до этого не слишком вникали в смысл собственных лозунгов особи "прогрессивного" окраса, используя свое окно возможностей. 

Причем, говоря о "правых популистах" (так же как о "левых популистах"), не следует забывать, что заявленные цели у таких особей всегда отличаются от их действительных намерений. Всерьез обсуждать и доказывать с цифрами и фактами бессмысленность и нереализуемость  их обещаний не более разумно, чем всерьез обсуждать и доказывать с цифрами и фактами нереализуемость какого-нибудь кремлевского мегапроекта или известного обещания ХХI съезда КПСС  построить коммунизм к 1980-му году. 

Стив Бэннон, которого считают идеологом MAGA, охарактеризовал тактику красных бейсболок спортивным термином "насыщение зоны" (когда несколько игроков бросаются в одну зону поля, стягивая туда всю защиту соперника, а пас следует в освободившуюся зону, куда незаметно просачивается кто-то из своих, оставшись без опеки). Но очень похоже, что главная бейсболка  придерживается другой тактики,  которая в русском языке обозначается фразеологизмами "мутить воду" и "ловить рыбку в мутной воде".

Тактика проста и проверена тысячелетиями. Ляпнуть какую-нибудь явную глупость или очевидную ложь и предоставить возможность опуститься до ее опровержения, стянув оппонентов до своего уровня.  Пусть возмущаются, пусть называют идиотами и иронизируют - пусть грызут брошенную им кость, а мы под шумок провернем то, что нам нужно.

Какие рыбки и кем ловятся в нынешних взмученных водах, я не знаю, да и не слишком интересно. Но вот пример. На фоне поднявшегося шума вокруг ликвидации USAID и насмешек над трамповым ляпом о "сотнях миллионов долларов на презервативы для Газы", как-то незаметно прошел указ об отмене уголовного преследования американских граждан за дачу взяток за рубежом. Что, по словам Трампа, лишит конкурентных преимуществ бизнесменов из других стран, не боящихся давать взятки, крайне необходимые для ведения дел в странах третьего мира. Ну, он знает, о чем говорит- сам вел там дела (а его дети и внуки и до сих пор ведут).

Хорошо ловятся рыбки, причем, очень жирные, и в мутных тарифных войнах с прыгающими биржевыми котировками. Экономисты, бросившиеся с цифрами и фактами доказывать идиотизм введенных тарифов (и еще больший идиотизм их ежедневных изменений), грызут брошенную им кость, уже не задумываясь, что истинные цели не имеют ничего общего с провозглашенными.

Но каких-либо обдуманных и рассчитанных на перспективу целей, как можно предположить, и  нет. Подобные особи обычно способны лишь реагировать на ближайший раздражитель, по умолчанию экстраполируя нынешнюю ситуацию на будущее и полагая, что на их век хватит. Приписывание им цели переформатировать мировой порядок не то чтобы конспирология, а, скорее, желание найти рациональное объяснение их поведению и логически упорядочить наблюдаемый хаос.

А он неуклонно нарастает и расширяется, потихоньку охватывая все регионы.  Из математической теории катастроф известно, что если система вышла из равновесия и, не сумев перестроиться, перешла на траекторию катастрофы, то вернуться к равновесию она уже не может, а каждое воздействие, даже предпринятое с целью стабилизации системы, лишь приближает ее распад. Поэтому не важно, что и из каких соображений делает тот или иной персонаж, - что бы он ни делал, он будет приближать закономерный финал. 

И речь, конечно, не о "глобализме" - "антиглобализме", не о противостоянии "правых" с "левыми". Речь о дезорганизации устоявшейся - пусть и едва поддерживающей равновесие - системы отношений без возможности предложить работоспособную альтернативу. Нарастание неопределенности не только радикализует крайние части политического спектра и вызывает спонтанные флуктуации в среде активного меньшинства, но, что важнее, выбивает из привычной колеи и дезориентирует инертное конформное большинство, лишая его функции стабилизатора, способного гасить возникающие по краям напряжения и исходящие от них импульсы.

А в силу глобальности нынешней цивилизации и доминирующей роли Запада, ударные волны расходятся по второму-третьему миру, усиливая и без того немалые скрытые напряжения, копившиеся многие десятилетия и кое-как купировавшиеся за счет подпитки ресурсами, получаемыми от Запада благодаря вовлеченности в отношения с ним. А каждый всплеск прорвавшегося напряжения в этих странах неизбежно влияет на ситуацию в странах Запада, усиливая флуктуации в западных обществах, что, в свою очередь, отзывается на втором-третьем мире. И так - до логического конца.